Любовь и месть
Шрифт:
Довольно долго после ухода мужа миссис Латимер размышляла об их разговоре и о терпимости и чуткости, проявленной греком в отношении неблагоразумного поступка его сестры. Она никогда бы не поверила, что такое возможно. Суровое осуждение и презрение гораздо больше соответствовали образу того мужчины, за которого Антония вышла замуж. Мужчина, за которого она вышла замуж… Судовладелец утверждал, что она не та женщина, на которой он женился, но и этот новый Дарос был не тем человеком, с которым она заключала супружеский союз.
Мысли Тони вернулись к Джулии. Девушка чувствовала облегчение при мысли, что, если ей снова будет задан мучивший
И вопрос был задан страдальческим голосом, сопровождаясь горькими слезами.
— Ты должна открыться ему, без сомнения, — ответила Антония, не колеблясь ни секунды. — Я уверена, он простит тебя.
— Ты… — Плач прекратился, и Джулия уставилась на свою невестку. — Почему ты так решила? Ты даже не встречалась со Стефаносом.
— Он хочет жениться на тебе, Джулия. Вероятно, потому, что любит тебя.
— Он никогда не говорил мне этого, — робко возразила гречанка.
— А у него была возможность? — спросила Тони, и золовка отрицательно покачала головой.
— Не было, потому что мы никогда не оставались наедине.
Миссис Латимер улыбнулась:
— Тогда почему бы тебе не подождать, пока вы останетесь одни, и тогда ты, может быть, узнаешь, что он хочет обвенчаться с тобой по любви. — Она увидела, как последние капли слез исчезли с очаровательного личика гречанки и как на нем появилась робкая улыбка.
— Я никогда об этом не думала, — призналась Джулия, в голосе которой смешались неуверенность и надежда. — Ты и вправду веришь, Тони, что если Стефанос любит меня, то простит мою ошибку?
— Я уверена, он простит, — кивнула Антония и тут же добавила: — Но, Джулия, ты не должна никогда больше встречаться с Костасом.
Студентка энергично замотала головой. В ее глазах светилось раскаяние.
— Никогда! О, Тони, интересно, права ли ты! Каким же для меня будет облегчением, если Стефанос все-таки захочет жениться на мне после… после того, как узнает. — Она подняла глаза, которые снова заблестели от слез. — Понимаешь, я очень боюсь, что Дарос узнает о моем грехе. Он добрый, но этого он мне не простит. Он вычеркнет меня из своей жизни навсегда!
Значит, даже Джулия на самом деле не знала своего брата.
— Ты сможешь полюбить Стефаноса? — полюбопытствовала невестка.
Воцарилось недолгое молчание перед тем, как девушка ответила:
— Наверное, когда забуду Костаса. — Она задумчиво кивнула. — Да, я думаю, что смогу полюбить своего супруга. — Джулия улыбнулась. — Я постараюсь, ведь, по словам моего брата, он хороший человек.
Вполне вероятно, у этой истории все-таки будет счастливый конец. Антония страстно надеялась на это. «А у моей собственной истории?» — уныло думала девушка. Ее жажда абсолютной гармонии в отношениях с мужем могла быть порождена лишь любовью. С осознанием этой истины пришел страх. Полюбит ли ее когда-нибудь Дарос? Тони не могла вообразить себе подобного, и ее будущее представлялось ей тоскливым и одиноким, полным несбывшихся мечтаний.
Глава 9
С присущей ему деловитостью мистер Латимер очень скоро запустил процесс передачи собственности новому владельцу. Но, пока подписывались разнообразные документы, Пэм вручили ключ, и частенько сестры вместе поднимались по узенькой тропинке вверх по склону холма. Девушки проводили около часа, обсуждая цветовые гаммы комнат или делая замеры для приобретения занавесок и ковров. Пэм уже полностью
— Наконец-то удача меня нашла, — радовалась она. — Я до сих пор не могу поверить, что все это происходит со мной!
Был вечер. Муж Тони вместе с девушками поднимался по склону холма, в основном чтобы осмотреть сад — большой, запущенный и сильно разросшийся из-за того, что в доме больше года никто не жил. Они уселись в патио, единственной части здания, где уже стояла мебель. Очаровательный комплект из плетеных кресел и такого же стола был даром Джулии, которая, увидев его в магазине, решила, что он замечательно подойдет для патио Пэм. Ковры должны были стать подарком от Дароса, еще какие-то вещи англичанка должна была получить от Маргариты и ее матери, не говоря уже о презенте Тони — старинном бюро с инкрустацией, которым Пэм восхищалась в Родосе, будучи там с сестрой и ее мужем. «Она должна получить его», — решил Дарос позже. Он поможет Антонии купить его. И хотя англичанка пыталась протестовать против этого преподнесения даров, ей приказали не спорить. «Это традиция, — сказал ей зять. — Все члены семьи приносят подарки тому, кто переезжает в новый дом».
— У меня прямо голова кружится, — говорила мать семейства, глядя вниз и любуясь открывающимся с холма великолепным видом. Белые домики на склоне сияли в лучах быстро заходящего солнца. Сверкал храм на мысе, блестела прозрачная вода бухты Святого Павла, и в угасающем свете дня светлым пятном выделялась одинокая рыбацкая лодка, лежащая у самой кромки неподвижной водной глади. — У меня такое чувство, что я вот-вот проснусь, — выдохнула Пэм, переводя застенчивый взгляд с мужчины на свою сестру.
Антония была рада за нее. Борьба за выживание кончилась благодаря Даросу, его щедрости и осторожности, с которой он все устроил. Пэм даже и не догадывалась о степени этой щедрости. Он был замечательным человеком, подумала Тони с гордостью. Однако несмотря на то, что ее супруг был добр ко всем остальным, к жене он продолжал относиться с прохладной вежливостью. И хотя между ними больше не было стычек, нежности тоже не прибавилось.
— Остается надеяться, что реальность окажется такой же приятной, как и сон, — произнес мужчина с улыбкой, наблюдая за Тони, наливающей кофе из термоса, взятого с собой. — Ты почувствуешь себя еще счастливее, когда все твои вещи будут здесь и ты, сможешь обставить дом по собственному вкусу.
— И привести в порядок сад, — добавила Антония, передавая мужу его кружку.
— Я внимательно осмотрел эти заросли. Одна ты не справишься, — непререкаемым тоном заявил судовладелец. — Я устрою, чтобы один из наших садовников приходил к тебе пару раз в неделю.
«Наших садовников». Тони кинула удивленный взгляд на супруга. Ничего подобного он раньше не говорил.
— Нет, Дарос, я не могу позволить тебе оплачивать уход за моим садом, — запротестовала англичанка. — Я с удовольствием займусь им сама, ведь у меня никогда раньше не было собственного клочка земли.