Любовь и месть
Шрифт:
— Вы забыли, что находитесь здесь не в качестве гостя, — в голосе посетителя была сухость.
— Но я бы посоветовал со мной обращаться именно как с гостем, иначе я могу прийти в ярость из-за своего заточения. — В невозмутимых словах Джеми слышалось присущее ему высокомерие. — Могу тебя заверить, что старому Дугалду непоздоровится, если я разгневаюсь.
— Вы слишком самоуверенны, если говорите о мести, находясь в темнице.
— Ас кем, собственно, я разговариваю?
— Я — Найал Фергюссон.
— Я не сомневаюсь,
— Я сын Дугалда.
— Молодой лэрд, не так ли? — Джеми был действительно удивлен. — Вы совсем еще мальчишка.
— Мне уже тринадцать! — воскликнул Найал.
— Да, я слышал, вашему отцу пришлось долго трудиться, прежде чем вы появились на свет, — усмехнулся Джеми. Новый приступ дикой головной боли пронзил его, и он застонал.
— Вы ранены? — В голосе юноши звучало беспокойство.
— Так, небольшая шишка.
Пленник начал есть, и Найал замолчал. Насколько он мог разглядеть, это крупный мужчина. Он в накидке зелено-золотистого цвета с двумя рядами тройных черных полос. У него длинные крепкие ноги и широкая грудь. Свободно наброшенная накидка не позволяла хорошо разглядеть фигуру, но, судя по его размерам, мужчина необычайно силен. Несмотря на тяжелый подбородок, плотно сжатые губы и узкий орлиный нос, лицо, еще не обросшее щетиной, выдавало молодость пленного. К тому же очень привлекательное лицо, за которым угадывался сильный характер.
— У вас золотистые волосы, — неожиданно сказал Найал.
Джеми усмехнулся и поднял глаза на юношу.
— Вы наблюдательны.
— Говорят, мало у кого такие же золотистые волосы, как у самого лэрда Мак-Киннона.
— Да, некоторые из нас своим золотистым цветом волос обязаны нашему предку родом из Нормандии.
— Из Нормандии? Серьезно? Это один из тех, кто пришел с королем Эдвардом?
— Да, это было несколько веков назад. А вы неплохо знаете историю.
— У нас с сестрой был хороший учитель.
— Вы имеете в виду — у вас с сестрами. Я ведь знаю, у вас четыре сестры.
— Только одна занималась вместе со мной. Найал замолчал, злясь на себя за то, что упомянул в разговоре Шиину. Это было почти кощунством говорить о ней с этим горцем. Ему вообще не следовало сюда приходить. Упаси Господи, если его здесь заметят! Но любопытство распирало его, и он не мог не прийти сюда.
— А вы хорошо знаете лэрда Мак-Киннона? — задал он вопрос пленнику.
Джеми улыбнулся, и его лицо смягчилось.
— Можно сказать, что я его знаю лучше, чем кто бы то ни был.
— Значит, вы его брат?
— Нет. Почему вы спрашиваете о нем?
— Все только о нем и говорят. Считается, что нет воина храбрее его.
— Его бы порадовали такие слова.
— Действительно ли он так ужасно жесток, как рассказывают?
— Кто говорит, что он жестокий? — проворчал Джеми.
— Моя сестра.
— Ваша сестра не знает его.
— Но она слышала о нем гораздо больше, чем я.
— И, конечно же, пересказала все вам.
— Нет. Она не хотела пугать меня.
— Ха! Я вижу, она обо мне низкого мнения. И которая из сестер?
Но ответа Найала не последовало. Широко раскрыв глаза, он, не отрываясь, смотрел на пленника.
— Значит, это вы! — У него даже дыхание перехватило. — Вы тот самый лэрд Мак-Киннон, а мой отец даже ничего не подозревает!
Молча Джеми послал на свою голову проклятия.
— У вас плохо со слухом.
— Нет. Я хорошо расслышал. Вы сказали:
"Она обо мне низкого мнения». Вы не сказали «о нем», вы сказали «обо мне». Значит, вы и есть Джеймс Мак-Киннон, — взволнованно произнес Найал.
— Вы лучше скажите мне, — перебил его Джеми, — что ваш отец собирается со мной делать.
— Получить за вас выкуп.
— Тогда скажите, что бы он стал делать, если бы узнал, что я — Джеймс Мак-Киннон?
— Не знаю, — задумчиво сказал Найал. — Вероятно, отпустил бы на свободу безо всякого выкупа. Разве для вас это не более предпочтительно?
К его удивлению, Джеми ответил отрицательно.
— У меня нет причин гордиться тем, что меня застали врасплох, и мне не доставит удовольствия злорадство вашего отца по этому поводу.
Хватит и того, что мне придется пережить кучу всяких шуток и насмешек дома.
— Но в случившемся нет ничего постыдного, — настаивал Найал. — Против вас было пятеро.
— Я бы мог справиться с пятью воинами, если бы был верхом и видел, как они приближаются.
— Как же вы не видели их на равнине?
— Я не был на равнине. Я был в лесистой долине.
У Найала опять перехватило дыхание. На всей земле Фергюссонов есть только одна лесистая долина, та самая, где любила купаться Шиина.
— Что вы делали в долине?
Джеми не обратил внимания, что в голосе юноши прозвучали новые нотки.
— Я не хочу об этом говорить, так как признание только усилит мой стыд.
— Вы мне лучше расскажите, если… если хотите, чтобы я забыл, что вы лэрд Мак-Киннон. Джеми решил не упускать этот случай.
— Вы мне это обещаете?
— Да.
— Ну хорошо, хотя я сомневаюсь, что вы сможете понять всю глупость, на которую способен мужчина. Я искал неуловимый призрак девушки, которую однажды видел купающейся в лесном озере.
Лицо Найала вспыхнуло от смешанного чувства гнева и стыда. Лэрд Мак-Киннон видел его сестру! Она была бы потрясена и унижена, если бы узнала об этом. Он сам переживал сейчас нечто подобное.
— Когда вы ее видели? — хриплым голосом спросил Найал.
— Что?
— Когда вы видели девушку?
— Весной.
— А сегодня утром вы ее видели?
— Нет, на озере никого не было. — Джеми с надеждой обратился к юноше:
— Вы знаете, кто эта девушка? Я подумал, возможно, она простая нищенка и давно ушла из этих мест.