Любовь и пепел
Шрифт:
— Я же не умею играть!
— Ты была бы великолепна и сыграла бы ее честно, просто и правдиво.
Рокки скользнула по мне взглядом. На ней была сетчатая шляпка и блестящая соболиная накидка, на губах — темно-красная помада. А затем спросила:
— Хм. Кто еще? Гарбо идеально бы подошла.
— С этими ее накладными ресницами? Не подходит. — Эрнест двумя быстрыми движениями руки подозвал официанта.
Наши бокалы были еще наполовину полны, но теперь, когда Эрнест не писал, он вел себя именно так. Отпала необходимость следить за временем, и похмелье на следующий день было неважно, ведь можно просто проспать весь день.
— Тогда надо без ресниц, — спокойно сказал Купер.
Признаться,
— Неужели фильм так важен? — спросила я у Эрнеста позже. — Книга сама по себе уже прекрасна.
— Деньги не помешают, — ответил он. — Ты же знаешь. Паулина будет требовать алименты, пока я не умру. И налоги вдруг стали такими, что, похоже, придется затянуть пояс.
— Хорошо. Я просто думаю, что писатели, которые потакают Голливуду, становятся мягкими и бесхребетными. Слишком сытыми. Пожалуйста, скажи мне, что тебя не засосет во все это. Я этого не вынесу.
— Не думаю, что могу такое пообещать, особенно после того, что случилось со Скоттом.
Он имел в виду Фицджеральда. Все знали, что, как только тот заключил контракт с «МГМ» [20] , он почти ничего не написал и превратился в печального, бесхребетного и сильно пьющего человека, изо всех сил старающегося угодить всем и совершенно позабывшего о том, что двигало его работой и что действительно имело значение. Трудно было представить себе что-то более трагичное.
20
«Metro-Goldwyn-Mayer» («Метро-Голдвин-Майер») — известная американская кинокомпания. — Примеч. ред.
Но даже если Эрнест втайне и вспоминал о Скотте, считая его судьбу предостережением, в компании он первый оказывался с бокалом в руке, говорил громче и убедительнее остальных и не терял запал даже в предрассветные часы, в то время как я едва могла держать голову. Когда весь мир погружался в хаос, бесконечные сплетни, виски с содовой и льдом, изысканное меню казались мне абсолютно бессмысленными, как спор о том, сколько ангелов может уместиться на булавочной головке.
Как только Гитлер завоевал Францию, он перевел взгляд на другой берег Ла-Манша и послал свои бомбардировщики на Лондон. Позже эту операцию назовут «Большой блиц». Весь сентябрь и октябрь, ночь за ночью, неделя за неделей продолжались налеты, опустошавшие город. Мы же в это время играли в теннис, рыбачили и жаловались на надвигающийся дождь. В это было просто невозможно поверить.
Я пыталась работать над историями, которые привезла с собой, но было очень тяжело сосредоточиться. Я не могла сконцентрироваться из-за всего происходящего вокруг и чувствовала, что становлюсь слишком резкой. Но Эрнест не замечал мои страхи и тревоги. Он считал, что заслужил отдых. Можем мы просто позволить себе этот отпуск?
Наконец мальчики приехали спасать положение. Когда дождь прекратился, мы отправились на долгую прогулку вдоль реки Сэлмон, взяв лошадей на двадцать третьей миле пути. Яркие краски осени вспыхивали и кровоточили, а воздух становился свежим, как яблоко. Я никогда не любила ходить в походы, но с мальчиками мне начало это нравиться гораздо больше. Я даже привыкла спать на земле. Гиги научил нас сложной карточной игре, в которую мы играли по вечерам у костра, а Патрик читал отрывки из «Зова предков» с таким чувством и чуткостью, что у меня комок подступал к горлу.
Бамби был тише обычного и немного печален. Ему вот-вот должно было исполниться семнадцать,
— Не думай, что тебе обязательно идти в колледж, — сказал ему Эрнест. — По крайней мере, не сразу. Ты ведь можешь немного поработать? Дать себе время, чтобы определиться?
— Конечно, — согласился Бам. — Тогда у меня будет гораздо больше времени, чтобы ловить лосося.
— Точно. Насколько мне известно, у нас только одна жизнь. Почему бы не взять от нее столько, сколько сможешь?
— Война может добраться и сюда и порушить все наши планы, — предупредила я.
Как раз на этой неделе Япония присоединилась к странам «оси», подписав договор, в котором говорилось, что враг любого из государств этого нацистского блока является общим врагом. Это был пророческий момент. До сих пор Америка избегала конфликтов, но теперь стало очевидно, что в любую секунду нас могут заставить принять участие в военных действиях. Япония находилась пугающе близко к южной части Тихого океана, где у нас было значительное военное присутствие.
— Но пока ее здесь нет, — сказал Эрнест.
— Думаю, из меня вышел бы неплохой солдат, — откликнулся Вам, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Не взрослей раньше времени, — посоветовала я ему. — Ни минутой раньше.
Чем больше времени я проводила с мальчиками, тем больше радовалась, что они появились в моей жизни. Как и их отец, они чувствовали себя одним целым с природой, полностью отдаваясь тому, что делали, — ловили форель, пробирались через зостеру [21] , перехватывали крякв на лету. Эрнест учил их, как когда-то учил его отец, где стоять, как держать нож, как бесшумно ходить по траве. Но еще он давал им возможность делать собственные открытия и совершать ошибки. Он оставлял им лучшую наживку, несмотря на то что они могли упустить рыбу. Или немного отходил вниз по течению, чтобы уступить одному из сыновей удачное место для ловли нахлыстом.
21
Вид морской травы. — Примеч. ред.
Еще он внимательно слушал их — все их истории, забавные планы и длинные шутки. И когда я видела его таким, в его лучших проявлениях, я чувствовала себя предательницей, виновной в том, что усомнилась в нем. Эта жизнь, которую я строила с Эрнестом и его мальчиками, была замечательной. И, в конце концов, не я ли обещала выйти за него замуж? Но это обещание значило, что я больше не только я, но и часть семьи, той семьи, которая позволяла мне чувствовать себя целостной и любимой и находиться там, где я должна быть. Мне оставалось только сдаться и поверить в это.
Двадцать первого ноября тысяча девятьсот сорокового года в слегка потертой столовой «Юнион пасифик рейлроуд» в Шайенне, штат Вайоминг, я стала третьей миссис Хемингуэй. На ужин нам подали жареного лося и неплохое шампанское — лучшее из того, что можно было найти в Шайенне или в ста милях от него. Мы оба были очень легкомысленны — легкомысленны, безрассудны и полны надежд.
Эрнест развелся всего две недели назад, но я изо всех сил старалась не думать об этом. И не вспоминать слова мамы о том, что Эрнест, похоже, не умеет быть неженатым, или о том, какими трудными были последние несколько месяцев из-за постоянных денежных споров с Паулиной, потому что больше ругаться им было не из-за чего.