Любовь и шпионаж
Шрифт:
Максина жила в собственном очаровательном старомодном особнячке типа «коттэдж» в глубине небольшого сада; это была своего рода находка в одном из фешенебельных кварталов Парижа, на Рю д'Олянд (Голландской), на расстоянии всего двадцати минут езды от моего отеля. Но я решил не подъезжать к воротам ее дома, а оставить кэб на углу отдаленной улицы, потому что было бы неразумно афишировать, что мадемуазель де Рензи принимает у себя молодого мужчину в полночь.
На все это мне потребовалось бы менее получаса. Поэтому без двадцати двенадцать я направился через холл вниз по лестнице к выходу… и в вестибюле лицом к лицу столкнулся с той, кого менее всего ожидал здесь встретить, – с Дианой Форрест!
Разумеется, она была не
Затем я понял, что она не могла знать о моем пребывании в «Елисейском Дворце» и рассчитывать на встречу со мной. А когда здравый смысл окончательно прояснил мои мозги, я увидел рядом с ее прекрасным лицом также и другие лица – леди и лорда Маунтстюарт, Лизы Друммонд, Боба Уэста… такие ненужные мне лица!
Все они были в приподнятом настроении, очень оживлены. Дамы были в вечерних платьях и очаровательных накидках, состоявших главным образом из кружев и шифона, а Боб – в костюме английского туриста в Индии. Очевидно, они только что вернулись в отель из какой-то увеселительной поездки. Самое прекрасное в мире, бесконечно дорогое мне лицо Ди было бледно, но при виде меня стало розовым, хотя не могу сказать – от удивления или гнева или того и другого вместе. Лиза лукаво улыбалась, ее кошачье личико выглядело еще более бесовским, чем обычно. А все остальные были страшно удивлены, застав меня в вестибюле отеля.
– Боже, это вы или ваш призрак? – воскликнула леди Маунтстюарт со своим мягким калифорнийским выговором, который ничуть не изменился, несмотря на долгие годы ее супружеской жизни в Англии.
Если б это был мой призрак, он тут же растаял бы, чтобы выйти из замешательства и вихрем лететь к Максине. Но, к несчастью, молодой человек из плоти и крови, прежде чем исчезнуть, должен задержаться на некоторое время ради общепринятых правил приличия – независимо от срочности его дел.
Я сказал каждому «Здравствуйте!» и добавил, что так же удивлен встречей, как и они. И даже дружески подмигнул лорду Роберту Уэсту, хотя встретил его здесь вместе с Дианой, – причем выглядел он таким довольным, что мне захотелось его нокаутировать.
– О, мы это задумали давно, – объясняла леди Маунтстюарт, – я, Маунти (так игриво она называла мужа) и лорд Роберт. Правда, лорд Роберт и Диана собирались пойти сегодня на благотворительный базар герцогини, но тогда мы едва ли смогли бы выбрать другой день для совместной поездки в Париж. Это было бы ужасно! Сегодня и завтра – единственные два дня, когда мы все трое – я, Маунти и лорд Роберт – имеем возможность полюбоваться изумительным, потрясающим авто, сделанным по заказу покойного раджи Гуджарата… забыла его имя, что-то вроде Нагапаттируччи, – я всегда спотыкаюсь, когда приходится произносить эти варварские имена, когда-нибудь они меня уморят! Обычно меня выручает лорд Роберт, он все помнит на зубок. Вы знаете, мистер Дандес, когда он умер – не лорд Роберт, а раджа Гуджарата, – его машину выставили на продажу, об этом писали в газетах, и он любезно согласился поехать с нами в Париж, потому что он – я имею в виду лорда Роберта – разбирается в автомобилях больше, чем кто-либо другой, и он находит, что эта машина буквально создана для меня! Завтра Маунти должен условиться о цене с владельцами фирмы… Боже, Ди, как ты плохо выглядишь! Представьте себе, мистер Дандес, бедное дитя чувствует себя сегодня неважно, у нее с утра ужасная головная боль и потому она не могла пойти на базар: от шума и толкотни у нее еще больше разболелась бы голова, неправда ли, мистер Дандес? Я уговорила ее поехать с нами, ну и Лизу, конечно. Мы сели на дневной поезд через Булонь и Компьен и так хорошо провели
– Конечно, вы ужасно устали и выдохлись, – ввернул я, воспользовавшись тем, что леди Маунтстюарт на секунду умолкла, переводя дыхание. – Поэтому не смею вас дальше задерживать!..
Я был серьезно встревожен, так как большие часы в холле уже показывали без пяти двенадцать. Бедная Максина, как она сейчас должна переживать!
Ди не смотрела в мою сторону. Отвернувшись от меня вполоборота, чтобы не оставить мне никаких надежд, она разговаривала с Бобом Уэстом, который сиял от радости, что она так любезна с ним и подчеркнуто равнодушна ко мне.
– «Выдохлись» – это, возможно, преувеличение, – засмеялась леди Маунтстюарт, – мне это слово не нравится. Но все же вместо стояния здесь, в холле, давайте лучше пройдем в наш гостиный салон и там поговорим. Я расскажу вам презабавную историю, вы будете смеяться до упаду… Маунти закажет нам немного виски и содовой…
– Да-да, идемте, Дандес, – промямлил ее супруг.
– Благодарю вас обоих, – пробормотал я, стараясь скрыть замешательство; сердце во мне упало. – Но… вы так утомлены, я знаю… и потом… потом…
– И потом мистер Дандес наверняка спешит на приятное свидание, – пропищала насмешливо Лиза.
Леди Маунтстюарт шутливо погрозила мне пальчиком и снова рассмеялась (когда она смеется, она выглядит привлекательной, и она знает это хорошо).
– Респектабельному юному англичанину непростительно так поздно идти на свидание в Париже: здесь такие испорченные нравы! Не правда ли, мистер Дандес? – сказала она.
– Все зависит от того, какое свидание, – попытался я спокойно улыбнуться. Но когда Ди неожиданно повернулась и холодно посмотрела мне прямо в глаза, кровь прилила к моему лицу. Я начал запинаться, словно школьник, не выучивший урока.
– Боюсь, что я… э-е… дело в том, что я вынужден… понимаете, я договорился по важному вопросу… и очень хотел бы отказаться, но… честное слово, не могу, и… э-е… извините, должен сейчас бежать, иначе опоздаю. До свидания, до свидания!
Затем я пробормотал что-то насчет того, что надеюсь увидеться с ними еще раз до их отъезда из Парижа, и почти побежал, сознавая, что своими извинениями вынес сам себе страшный приговор.
Когда я уходил, Ди смеялась на какую-то шутку Боба Уэста, и хотя ее смех и его шутка, конечно, не имели ко мне никакого отношения, уши мои горели, а в груди вместо сердца я ощущал холодный кусок железа. Теперь для лорда Уэста настало самое время сделать предложение Диане Форрест, – теперь, когда она считает меня вероломным и недостойным ее руки, если только Боб знает об этом. И я боялся, что он скоро узнает…
Я вышел на чистый воздух почти ошеломленным. Меня все еще преследовал пристальный взгляд милых синих глаз моей (уже не моей?) Ди…
Один из посыльных отеля по распоряжению портье пошел вызывать для меня кэб и, как мне показалось, слишком долго ходил за ним. Нервничая, я расхаживал взад и вперед по роскошному мраморному порталу отеля и нетерпеливо кусал себе губы, хотя понимал, что найти кэб в полночь не так легко, как в полдень.
Наконец кэб прибыл, и я назвал кэбмену улицу, однако не в том направлении, где жила Максина де Рензи, а в противоположном, так как опасался, что чьи-либо чужие, враждебные уши могут подслушать адрес; и лишь когда мы отъехали подальше от отеля, я уточнил направление.