Любовь и слава
Шрифт:
Нэнси покрутила над головой голубой зонтик от солнца. Глаза ее излучали восторг.
– Ах, это… Я спросила, не одиноко ли тебе с тех пор, как тебя оставила жена.
– С чего это ты, Нэнси, решила, что она меня оставила, а?
– Ну, ее ведь нет, верно? – надменно ответила Нэнси. – Уж наверняка она после твоего отъезда не долго грустила в одиночестве.
– Китти исчезла, – резко произнес Тревис. – У меня нет оснований считать, что она сделала это по своей доброй воле. Тем более что наш сынишка остался у миссис Гласс. Так что попридержи свой гадкий язык, Нэнси. Ты и без того немало боли принесла Китти
Нэнси со злостью закрыла зонтик. Уперев руки в бедра, она воззрилась на Тревиса и прошипела:
– Ты хоть думаешь, о чем говоришь? Очень многие уверены, что твоя жена сбежала. Богу хорошо известно, что эта потаскуха всегда охотилась за мужчинами. Сначала за моим Натаном. Потом за тобой, презренный янки. Неужели ты и впрямь думал, что она будет вот так сидеть и ждать тебя? А уж что до твоего мальчишки, то вряд ли она вспомнила бы о нем, если надумала убежать с другим мужчиной!
– Не будь ты женщиной, – с угрозой проговорил Тревис, – я бы выбил из тебя все мозги, Нэнси. Ты лгунья! Как ты смеешь так говорить о Китти, ты, самая грязная, самая развратная из всех шлюх, которых я только знал!
Нэнси в ярости замахнулась на Тревиса зонтиком, но тот опередил ее движение, схватив Нэнси за запястье и сжав его так сильно, что она завизжала от боли и опустила свое оружие.
Услышав крики жены, на улицу выбежал Джером Дантон. Переводя взгляд с визжащей жены на взбешенное лицо Тревиса, он спросил:
– Что тут происходит? Колтрейн, убери руки от моей жены.
Тревис резко швырнул Нэнси к мужу.
– Забирай ее, – прошипел Тревис, вытирая руки о рубашку. – Будь я проклят, но мне она не нужна!
– Да сделай же ты что-нибудь, Джером! – Нэнси выпрямилась и повернулась к мужу. – Он на меня набросился. Неужели ты позволишь ему безнаказанно уйти?
Тревис улыбнулся Дантону.
– Ну, так как, Дантон? Тебе надо со мной кое-что выяснить?
– Нет, не надо! – нервно задергал головой Дантон и толкнул Нэнси к открытой двери: – Иди в дом. Я сам во всем разберусь, если что не так.
Нэнси отскочила.
– Я скажу тебе, что не так! И никуда отсюда не уйду! Он набросился на меня потому, что я ему сказала правду. Ведь все кругом говорят о его дрянной жене, которая сбежала с другим мужчиной. А у него хватило наглости обозвать меня самыми гадкими словами. – Переводя взгляд с мужа на Тревиса, Нэнси топнула ногой. – Не позволяй ему уйти безнаказанно, Джером! Он опозорил мое доброе имя!
– Да у тебя никогда и не было доброго имени! – захохотал Тревис. – И муж твой это отлично знает. Ты лучше заткни свою пасть и не смей ничего плохого говорить о Китти, а иначе, Нэнси, ты мне за все ответишь!
Нэнси снова завизжала и подскочила с кулаками к Джерому:
– Будь ты проклят! Не отпускай его безнаказанно! Слышишь, он мне угрожает!
Глаза Джерома встретились с глазами Тревиса. Муж схватил жену за запястья и потащил в контору. Тревиса он ненавидел, ненавидел всегда, но сейчас понимал, что Нэнси такие оскорбления заслужила.
Еще раз взглянув на Колтрейна, Дантон резко захлопнул дверь и швырнул Нэнси на стоявший рядом стул.
– Не вздумай встать! – пригрозил он ей пальцем. – Чего ты добиваешься, безумная женщина? Хочешь, чтобы меня убили? У Колтрейна репутация человека, который стреляет без промаха.
Губы Нэнси ядовито скривились, и она прошипела:
– Потому что я его ненавижу! Потому что хочу причинить ему такую же боль, какую он причинил мне! – Нэнси не спускала с мужа полного ненависти и презрения взгляда. Ее душила ярость. – И ты еще называешь себя мужчиной! Да ты ничтожество, жалкий трус! Подумать только – ты потворствуешь этому ублюдку, в то время как он говорит обо мне такие гадости!
Джером отошел в сторону, не желая продолжения скандала. Из своего горького многолетнего опыта Дантон слишком хорошо знал, что когда Нэнси впадала в ярость, ее лучше было просто не замечать – в такие минуты голосу разума она внимать не могла.
– Ты только посмотри на себя! – визжала Нэнси, тыча в ногу мужа. – Ты хромаешь из-за этой мерзавки Китти Райт! Это она всадила тебе в ногу пулю и превратила в инвалида. А ты все равно ее защищаешь и позволяешь ее негодяю мужу вот так, прямо на улице, оскорблять меня, твою жену.
– Ты это заслужила. – Джером сел за письменный стол и снова принялся просматривать платежные ведомости своей лесопилки.
– Я это заслужила? – Нэнси схватила охапку бумаг и швырнула их в лицо мужа. – Да как ты только смеешь мне такое говорить?
Джером поднялся и вцепился в край стола. Он с трудом сдерживал себя от сильного желания ударить кулаком по искаженному злобой лицу Нэнси.
– Будь ты проклята, ведьма! Да, да, ты это заслужила. Ты, Нэнси, исчадие ада. Я-то знаю, что случилось с Китти. Помнишь? Я ведь был там. И я знаю еще тысячу разных вещей – как ты однажды переспала с Тревисом Колтрейном и как он тебя после этого запрезирал, а ты его с тех пор возненавидела.
– Это… это неправда, – с трудом проговорила Нэнси. – Я никогда…
– О да, да, черт бы тебя побрал! Переспала, я знаю! – Собирая разлетевшиеся бумаги, отчеканивал каждое слово Джером. – Я все это знал, да только мне на тебя было абсолютно наплевать. Как и сейчас! Можешь приводить к себе в постель любого, чтоб тебе провалиться в преисподнюю! Делай все, что хочешь, только оставь меня в покое.
– Ты… ты не можешь со мной так разговаривать!
– Еще как могу, черт побери! И не пытайся мне угрожать, как в ту ночь, когда ты застала меня с Китти. Если меня посадят в тюрьму, что тогда будет с тобой? Ни один другой мужчина не захочет взять тебя, а я тебе создал такую жизнь, какая тебе по душе.
Нэнси склонила голову набок и скривила губы в презрительной улыбке.
– Тогда почему же ты этого не сказал в ту ночь? Почему задрал хвост и удрал? Ты ведь действительно трус, Джером.
– Возможно, и трус, – устало вздохнул Дантон. – Если человек устает бороться, как я, и становится трусом, значит, он трус.
– Неужели эта потаскуха так много значит для тебя?
Джером поднял на жену немигающие глаза:
– Да, она очень много значила для меня. Я любил ее больше всех на свете. Но Китти отказала мне, заявив откровенно, что я ей не нужен. Может быть, в ту ночь я оставил ее с тобой, потому что уж очень разозлился на нее. Ведь она меня постоянно отвергала. А еще я злился на себя за то, что я, такой дурак, постоянно ее преследую. Тогда я подумал, как хорошо, если ее в моей жизни больше не будет.