Любовь и ветер
Шрифт:
— Я боюсь, что утомила вас вчера, — начала она.
— Чепуха, — улыбнулся он, отчего ей сразу стало легче. — Я давно не чувствовал себя так хорошо.
— Я очень рада.
— Твой муж приехал?
— Вам уже сообщили?
— Никто ничего мне не сообщал, дорогая. Это видно по твоему сияющему лицу.
Джесси смутилась. Она лишь слегка возбуждена после очередной ссоры с Чейзом. Но этого она не могла сказать дону Карлосу.
— О, я, конечно, очень рада.
— Можешь не стесняться меня. Это хорошо, что ты любишь своего
— Значит, вы догадались?
— Я много лет искал своего ребенка, Джессика. Увы, безуспешно. У меня оставалась только одна надежда, что он сам отыщет меня. Встречаясь с кем-нибудь, Я каждый раз надеялся. Так что мне нетрудно было услышать в твоих словах то, что я хотел услышать. Когда ты сказала, что я кого-то тебе напоминаю, я сразу понял. Знаешь, в нашей семье очень сильно сходство по мужской линии. Я очень похож на отца, на деда и так из поколения в поколение. Цвет глаз и волос меняются, но черты лица Сильвелов с поразительным постоянством переходят к следующему поколению.
Джесси улыбнулась.
— Ну вот вы и нашли своего сына — да еще скоро станете дедушкой.
Его глаза округлились, и он протянул к ней руку.
— Спасибо, дорогая. Ты вдохнула в меня жизнь.
— Я рада. Вам надо скорее выздороветь, дон Карлос. Я сама никогда не знала своих бабушку и дедушку. И я хочу, чтобы мой ребенок знал своих. Кстати, ваш сын здесь, рядом.
— Мне кажется, я ждал встречи с ним всю жизнь. Приведи его, пожалуйста.
Джесси стоило слегка улыбнуться Чейзу, как он понял, что все в порядке. Внезапно его ноги подкосились. Ему стало страшно. Это был конец длинного пути.
Джесси почувствовала себя лишней, увидев, как отец и сын ошеломленно всматриваются друг в друга.
— Я пойду, а вы побудьте одни.
— Нет, — остановил ее дон Карлос. — Лучше, если ты останешься с нами.
Джесси благодарила Бога, что дон Карлос так хорошо говорит по-английски. Иначе все было бы не так.
— Дон Карлос, это мой муж, Чейз Саммерз. Чейз…
— Нет необходимости представлять нас друг другу, Джесси, — нервно перебил ее Чейз.
Дон Карлос сразу заговорил о главном.
— Твоя мать рассказывала тебе про меня? — Голос его дрожал.
— Очень мало, — холодно ответил Чейз. Джесси чуть не ударила его. Что с ним? Он так хотел приехать в Испанию, встретиться с отцом, и теперь — такая холодность.
Дон Карлос не знал, что говорить. Неужели этот молодой человек так его ненавидит?
— Я думаю, нам есть смысл порасспрашивать друг друга, — вкрадчиво предложил дон Карлос. — Неужели нам не о чем поговорить?
— Вы хотите сказать, что я вас интересую? Дон Карлос не обратил внимания на его сарказм.
— А этот человек — Саммерз — хорошо относился к тебе?
— Мамино имя в замужестве было Юинг. Никакого Саммерза не существовало. Она не выходила за Юинга, пока мне не исполнилось десять лет. Первые десять лет моей жизни она называла себя вдовой Саммерза, чтобы скрыть свое имя от позора.
— Да, это похоже на Мэри Бэкет, — печально произнес дон Карлос.
— Ее так звали? — воскликнул Чейз.
— Разве она никогда не называла тебе свое имя?
— Единственное, что она сказала мне о себе, это то, что она родом из Нью-Йорка. И почти никогда не рассказывала о прошлом. Ей было очень тяжело.
— И тебе тоже, как я вижу, — тихо сказал дон Карлос. — И ты ни в чем не виноват. Я сам все эти годы не мог прийти в себя, когда дядя перед смертью рассказал все, что долгие годы скрывал от меня.
— Вы хотите сказать, что не знали о беременности матери? — не верил своим ушам Чейз.
— Мой мальчик, хуже того. Семнадцать лет я был уверен, что твоя мать просто поиграла со мной, посмеялась над моими чувствами. А о проделках своего дяди Франсиско я узнал только десять лет назад, когда он, уже на смертном одре, признался во всем, что он натворил. Видишь ли, я собирался жениться на Мэри Бэкет и не сказал ей об этом, считая, что в первую очередь должен объявить об этом дяде. В Америке он был моим опекуном.
— И он отказал?
— Нет. Он не обрадовался и не отказал. Но он сделал все, чтобы мы больше не увиделись с Мэри. Он навалил на меня столько работы, что у меня не было ни секунды, чтобы встретиться с ней. А когда Мэри пришла повидаться, он ей сообщил, что я уехал. Он полагал, что я слишком молод и не понимаю, что для меня хорошо и что плохо.
— Но он ведь знал о ее беременности. Мать говорила мне, что ее отец ходил к нему и требовал, чтобы вы женились на ней.
11 Любовь и ветер — Да, правда. И мой дядя был так удивлен и потрясен, что обманул его, сказав, что я вернулся в Испанию и не могу жениться на американке, потому что дома меня ждет невеста.
— Но вы-то сами хоть пытались ее увидеть?
— Все произошло в течение нескольких дней. Я ни о чем не подозревал, помогал дяде. Впереди меня ждала жизнь с Мэри. Но ее отец так разозлился, что сразу после встречи с дядей увез ее. Когда я об этом узнал, я готов был мчаться за ними в Нью-Йорк…
Но дядя продолжал плести свою лживую сеть. Он сказал мне, что видел Мэри с другим мужчиной и напомнил ей про меня, про то, что я намерен на ней жениться. Она при этом будто бы рассмеялась и заявила, что никогда не выйдет замуж за иностранца, что она обручена, что просто развлекалась со мной перед началом новой жизни. Пароход ушел, а я совершил большую ошибку — поверил дяде. Он был братом моего отца, и мы всегда были близки — у него не было своих детей. Мне в голову не могло прийти, что он способен на такую ложь. Я был так подавлен, что он действительно вскоре отправил меня в Испанию. Дома я позволил матери женить меня на первой более или менее подходящей девушке. Мне было все безразлично.