Любовь искупительная
Шрифт:
— Чтобы не шокировать вас потом, когда мы приедем в долину, — горько ответила Ангелочек, с трудом выговаривая слова.
— Нет, — сказала Мириам. — Это просто я снова дунула нос в чужие дела, вот что. Мама говорит, это одна из моих слабостей — всегда влезать в чужие дела. Простите меня.
Ангелочек продолжала помешивать ужин, озабоченная признанием девочки.
— Мне бы хотелось, чтобы мы были друзьями, — заявила Мириам.
Ангелочек чуть было не подскочила от неожиданности.
— Почему ты хочешь дружить со мной?
Лицо Мириам выражало искреннее удивление. — Потому что вы мне нравитесь.
В
— Ты ведь вообще ничего обо мне не знаешь, кроме того, что я только что тебе сказала. — Она уже пожалела, что высказалась.
— Ну, я знаю, что вы честная, — ответила Мириам с полной раскаяния улыбкой. — Очень честная, — добавила она уже серьезно. В ее глазах появилось задумчивое выражение, когда она вновь изучающее взглянула на Ангелочка.
Мальчики вернулись в палатку, неся с собой поток холодного воздуха. Девочки проснулись, и Руфь заплакала. Элизабет поднялась, прижимая ее к себе и убеждая мальчишек умерить свою восторженную болтовню. Вошел Джон и, сказав одно слово, успокоил детей. За его спиной Ангелочек увидела Михаила. Когда он улыбнулся ей, она физически ощутила облегчение. Ее объяло беспокойство: что он скажет, когда узнает, что она рассказала этим людям всю правду о себе?
Сняв промокшие куртки, мужчины подсели к огню, а Ангелочек разложила приготовленные бобы по тарелкам, которые подавала Мириам. Когда у каждого в руках была порция еды, Джон склонил голову, вся семья последовала его примеру.
— Боже, спасибо Тебе, что Ты помог нам сегодня и послал Михаила и Амэнду Осия на нашем пути. Пожалуйста, Господь, присмотри за потерянными для нас любимыми, Давидом и мамой. Наполни Элизабет новой силой. Укрепи нас для дальнейшей дороги. Аминь.
Джон стал расспрашивать о земле, полевых культурах и калифорнийских рынках сбыта; Иаков и Андрей попросили добавки бобов и бисквитов. Ангелочек ждала, когда же они с Михаилом, наконец, вернутся в свою повозку. Она чувствовала на себе взгляд Мириам. Ей не хотелось задумываться о том, какие мысли возникнут в голове девочки теперь, после того, как у нее было время поразмышлять об услышанном.
— Дождь перестал, папа, — сообщил Андрей.
— Может, пойдем к себе? — прошептала Ангелочек Михаилу.
— Оставайтесь с нами, — предложил Джон. — У нас достаточно места. С огнем здесь точно теплее, чем у вас в повозке.
Михаил согласился, а Ангелочка бросило в дрожь, когда он вышел, чтобы принести их одеяла. Быстро извинившись, она пошла за ним.
— Михаил, — начала она, пытаясь подобрать слова, желая убедить его в том, что им лучше поспать в своей повозке, а не в палатке Элтманов. Он протянул руки и, прижав ее к себе, крепко поцеловал. Потом, повернувшись спиной к палатке, прошептал ей на ухо:
— Рано или поздно ты, наконец, поймешь, что в этом мире есть люди, которые не желают тебя обижать или использовать. А теперь наберись смелости, иди в палатку и поговори с ними.
— Покрепче завернувшись в шаль, она вернулась в палатку. Мириам улыбнулась ей. Ангелочек села у огня, дожидаясь возвращения Михаила и стараясь ни на кого не смотреть. Мальчики упрашивали
— Я хочу спать здесь.
Мириам рассмеялась. — Я думаю, тебе лучше спросить у мистера Осии, Руфи. Он, наверно, захочет занять это место.
— Он может спать на другой стороне около нее, — ответила Руфь, ясно давая понять твердость своих намерений.
Мириам подошла к ним с двумя стегаными одеялами и протянула одно Ангелочку. Наклонившись, она прошептала ей на ухо:
— Вот видишь, ей ты тоже нравишься. Почувствовав внезапную острую боль в груди, Ангелочек оглянулась на них. Вошел Михаил, неся еще несколько одеял.
— Приближается ураган. Если нам повезет, к утру он уже пройдет мимо нас.
Все уже давно спали, а Ангелочек лежала без сна рядом с Михаилом. Ветер завывал, дождь барабанил в палатку. Свист ветра и запах сырости напомнили ей о первой неделе в Парадизе.
Где теперь Хозяйка? Мэгги и Ревекка? Что с ними? Она попыталась не думать о том, как Лаки заживо горела в огне. Ее слова опять зазвучали в ушах: «Не забывай меня, Ангелочек. Не забывай меня».
Она не могла забыть никого из них.
Дождь прекратился, и Ангелочек прислушалась к дыханию спящих вокруг нее людей. Медленно повернувшись на бок, она взглянула на них. Джон Элтман лежал рядом со своей больной женой, обняв ее, словно желая защитить. Мальчики спали рядом, один из них распластался на спине, а второй лежал на боку, с головой укрывшись одеялом. Мириам и Лия спали обнявшись.
Ангелочек всмотрелась в лицо спящей Мириам. Эта девочка стала для нее новым открытием.
Ей не довелось узнать много хороших девочек. Те, которых она встречала в порту, шарахались от нее, потому что так им наказали матери. Салли однажды сказала, что хорошие девочки скучные и кислые, — поэтому, когда они подрастают и выходят замуж, их мужья становятся постоянными клиентами борделей. Мириам не была ни скучной, ни кислой. Весь вечер она обменивалась с отцом добрыми смешными шутками, в то же время присматривая за больной матерью. Ее сестры и братья обожали ее, это было не трудно заметить. Только Иаков однажды взбунтовался, отказываясь выполнять то, что она просила, но одного лишь отцовского взгляда хватило, чтобы закончить дискуссию. Когда пришло время укладывать детей, этим занялась Мириам — она укутала младших и тихо помолилась с ними, пока мужчины разговаривали. «Я хочу быть твоим другом».
Ангелочек прикрыла глаза. У нее разболелась голова. О чем они смогут разговаривать с ней? Она не могла себе этого представить, но понимала, что ей это предстоит. Мужчины уже достигли взаимопонимания. Оба были влюблены в землю. Джон Элтман говорил об Орегоне так, словно это была еще одна желанная женщина, а Михаил подобным же образом описывал свою долину.
— Папа, — заметила тогда Мириам наигранно строго, — ты был уверен, что Калифорния — это рай земной, пока мы не уехали из Сьерры.
Он покачал головой.