Любовь из капель дождя
Шрифт:
— Знаю, — приподнимая бровь, усмехаюсь я. — Ну, теперь я чувствую себя удивительно очищенным, а ты?
Эви посмеивается и придвигается ближе ко мне. Ее соски нежно касаются моей груди, и я моментально становлюсь твердым. Боже, обожаю быть двадцатилетним.
— Эй, Дилан? — Теперь в ее голосе звучат серьезные нотки. — Я сожалею о Люке.
Я пропускаю сквозь пальцы ее шелковистые рыжие пряди, шумно выпуская из легких воздух, который обвевает ее щеку.
— Знаю, я тоже.
Мои мысли приходят в движение, но ее следующие слова
— Как думаешь, ты когда-нибудь увидишь своего отца снова? — Голос Эви звучит успокаивающе, но мое горло по-прежнему сжимается при упоминании о нем. Я напоминаю себе, что она спрашивает об этом из лучших побуждений. Если бы этот вопрос задал кто-то другой, я бы увильнул от ответа.
— Не знаю, — честно признаюсь я. — Но со мной все будет в порядке, если я никогда не услышу о нем. Я понял, а может быть, всегда знал, что он был моим отцом только на бумаге. Не более.
— Да. — Она кладет подбородок на мою руку. — Сегодня вечером по дороге с работы я зашла на кладбище повидать своих родителей.
— Как все прошло?
— Хорошо. — Девушка качает головой, и ее волосы щекочут мою кожу. — Естественно, папа подслушивал мой разговор с мамой, — хихикает она. — Но у него всегда была такая привычка.
Мне нравится, как она говорит о них. В ее голосе нет холода. Может быть, ей становится легче. Надеюсь, что это так.
— В любом случае... я кое-что поняла.
— Да? И что же?
Краем глаза она смотрит на меня:
— Я решила, что обязана сказать тебе, что ты кое в чем ошибаешься.
— О, правда что ли, мисс Кармайкл? — Я бросаю на нее оценивающий взгляд. — И в чем же, по-твоему, я ошибаюсь?
— Помнишь, ты сказал, что если бы я оказалась на необитаемом острове, то все, чтобы мне понадобилось, это книги и вода? — Она издает голосом неприятный звук. — Во-первых, это говорит о том, что на необитаемом острове должно быть электричество, чтобы я могла зарядить киндл. А во-вторых, и это самое важное, если бы я застряла на необитаемом острове, то хотела бы, чтобы со мной были киндл… и… ты.
— С этим я справлюсь, — хватаю ее за задницу, и она стонет. — Скорее всего, у тебя не останется времени на чтение, потому что я доведу твое тело до изнеможения. Буду поливать тебя кокосовым молоком, а потом слизывать его.
— Подожди, дай-ка представлю. — Девушка устремляет взгляд к потолку, а затем снова смотрит на меня с чертовски сексуальной ухмылкой. — Хорошо. Я справлюсь.
Ее взгляд сводит меня с ума, поэтому я полностью застаю ее врасплох, когда переворачиваю на спину. Я нависаю над ней, кружа языком по ее шее. Эви дрожит, а я шепчу:
— Могу начать прямо сейчас. И мне даже молоко не понадобится.
Она обхватывает ногами мою талию, пятками подталкиваясь ближе, и трется об меня своей киской.
— Дилан, — хнычет Эви, — я снова хочу тебя.
Опустив голову на ее грудь, я стону.
— У меня больше нет презервативов. По крайней мере, здесь.
—
— Что? — Я в замешательстве смотрю на нее. — Как мы перешли от презервативов к мороженому?
— Все вполне логично. Мороженое — лучшая вещь после секса. Если мы не можем заняться сексом, я хочу мороженое. — Эви толкает меня в грудь и бросается в сторону, соскальзывая с кровати. — Я скоро вернусь.
— Эй, Эви.
Девушка оглядывается через плечо, улыбаясь:
— Что?
— Мы часто говорили о том, чтобы вместе отправиться в Нью-Йорк, поэтому я хочу, если поступлю в ту школу, чтобы ты поехала со мной.
Вообще-то, я хотел сформулировать это как вопрос, но что-то пошло не так. Мое нутро сжимается, пока я жду ответ.
— Хорошо, — легко отвечает Эви, будто я спросил о том, с каким вкусом мороженое она предпочитает.
Я соскакиваю с кровати и, пока она не успела выйти в коридор, заваливаю ее на ковер. Обхватив руками ее лицо, смотрю ей в глаза и прерывисто дышу.
— Ты поедешь?
— Да. — Ее взгляд сияет, а губы изгибаются в теплой улыбке. — Я бы отправилась за тобой куда угодно, Диллс. Все, что тебе нужно сделать, — спросить.
Я обрушиваю на нее губы в поцелуе: сначала грубом, затем нежном, жестком, потом мягком. Эви не отстает и с яростью и диким рвением целует меня в ответ. Она запутывает пальцы в моих волосах, наши языки сплетаются. Мне нравится ее импульсивность. Хотя я люблю в ней все.
— Дилан, — говорит Эви, задыхаясь, — ты должен меня отпустить… Я…
— Голо-о-о-дная, — смеюсь я. — Да-да, знаю.
Я встаю, затем протягиваю ей руку, чтобы помочь подняться с ковра.
— Иди, но возвращайся побыстрее, — прошу я, при этом шлепая ее по заднице, когда она проходит мимо в восхитительно обнаженном виде.
«Неужели это происходит на самом деле?» — единственный вопрос, крутящийся в моей голове, когда я запрыгаю в постель и складываю руки за головой.
Я смотрю в потолок, как будто он может меня выслушать. Она любит меня и хочет поехать в Нью-Йорк, если я туда соберусь. А вероятность этого «если» довольно-таки велика. И, несмотря на это, сейчас я словно живу чужой жизнью.
Мои мысли переключаются на человека, которого мне стыдно назвать отцом. Я представляю, как, уставившись на него, тычу пальцем ему в грудь: «Видишь, мудак. Я достаточно хорош».
К счастью, Эви прерывает поток негативных мыслей, прогоняя их прочь. Я вижу, что она кривит губы.
— В чем дело?
— У нас нет мороженого. — Девушка собирает одежду, разбросанную по полу, и начинает одеваться.
— Подожди, куда ты идешь?
Эви уже почти натягивает юбку на бедра, но замирает и с улыбкой поглядывает на меня сквозь рыжие пряди, падающие на лицо.