Любовь из капель дождя
Шрифт:
— Я смотрю на тебя. И… если ты не поедешь со мной, то скажи, что хочешь, чтобы я остался здесь, с тобой. И я останусь.
— Стоп. Просто остановись! — кричит Эви, поднимая руки вверх, чтобы заткнуть меня. — Я больше не могу так, Дилан. Я не хочу становиться человеком, перед которым ты чувствуешь ответственность и о котором обязан заботиться. Я не буду привязывать тебя к себе.
— Что? Так вот как ты думаешь?
Я отталкиваюсь от ее кресла и резко провожу рукой по мокрым волосам. Сердце распирает в груди, но не от чувства превосходства.
— Ты наконец-то освободился и можешь следовать за своей мечтой, — добавляет она на этот раз более спокойно. — Я не стану очередным человеком в твоей жизни, удерживающим тебя.
Я вздыхаю, потрясенный услышанным.
— Вау. После всего, через что мы прошли... После всего, что мы пережили вместе, ты так ничего и не поняла, да? — Я делаю шаг в ее сторону, глядя прямо в глаза. — Без тебя моей мечты не существует.
Склонив голову, я смотрю на землю. Капли дождя стекают по ресницам, отчего я моргаю. Голова гудит от напряжения, а легкие горят огнем.
В этот раз я жду, когда Эви попросит меня остаться. Я так сильно хочу услышать эти слова, что практически могу почувствовать их на своих губах. Но ее молчание обжигает, и мое сердце все сильнее сжимается в груди.
Я разворачиваюсь, чтобы уйти. Сделав пару шагов, останавливаюсь и поворачиваюсь к ней.
— О, и просто для внесения ясности между нами. Я не ухожу от тебя. Просто я настолько сильно тебя люблю, что даю время и свободное пространство, чтобы ты снова полюбила себя.
Глава 45
Эви
Она была ненормальной (по крайней мере, так считала Нора)
ТЫ СВОБОДЕН, ДИЛАН.
Одинокая слеза скатывается по щеке. Я не хочу, чтобы он уходил, но и не могу просить его остаться. Только не так. Поэтому я смотрю, как он уходит. Единственная любовь, которую я когда-либо познала в своей жизни. И я позволяю ему уйти.
Как будто две личности сражаются во мне друг с другом. С одной стороны та, что хочет закричать ему вслед и попросить вернуться, с другой — та, трусливая, которая не может вымолвить и слова, опасающаяся, что в итоге он будет упрекать меня за то, что я хотела, чтобы он остался.
Я возвращаюсь в дом по этому проклятому пандусу. Теперь я полностью промокла от дождя и непрекращающихся слез. Мне все равно. Двигаюсь по коридору и нахожу полотенце в бельевом шкафу. Просушив голову и руки, я накидываю его на плечи.
Мой киндл лежит на столе. Беру его, устраиваю кресло рядом с диваном и ставлю на тормоз. Мельком бросаю взгляд в окно. В комнате Дилана горит свет, и я замираю на мгновение, прежде чем вернуться к своей книге. Последнее, чем мне стоит заниматься в таком состоянии, это дочитывать «Виноваты звезды». Но если учесть все переживания в последнее время и то, что я стала настоящей мазохисткой, это имеет определенный смысл.
Когда Зои возвращается домой, мое кресло окружено целой коробкой использованных салфеток.
— Ты такая упертая и своенравная… но я чертовски люблю тебя, — грустно улыбается Зои. — А теперь оторви свою задницу от этого кресла и начинай ходить.
Она бросает шоколадку в мою сторону, и на мгновение мне кажется, что почти все в этом мире встало на свои места.
Почти.
Взгляд снова устремляется к окну Дилана. Я достаю стакан из нижнего шкафчика рядом с холодильником. Это то немногое, что сейчас находится в пределах моей досягаемости.
На долю секунды мне удается оторвать взгляд от его окна и осмотреть кухню. В этот момент я натыкаюсь на столешницу, расположенную на уровне инвалидного кресла, и мне приходится отвести глаза.
Я делаю глоток апельсинового сока, пытаясь проглотить ком в горле, появившийся вовсе не от больших, только что съеденных кусочков шоколада. Я так крепко держу стакан, что практически не замечаю, что стекло треснуло в моей ладони, и почти не чувствую боли от маленького осколка, рассекшего большой палец. Я смотрю на то, как кровь капает с пальца, и осознаю, что мне нужно с этим что-то сделать, но продолжаю неподвижно сидеть в кресле.
Раздается звонок в дверь, и мое сердце замирает при мысли, что это снова пришел Дилан. Я и правда мазохистка, ведь постоянно отталкиваю его, когда на самом деле хочу притянуть как можно ближе. И с надеждой жду, что он продолжит возвращаться. Это нечестно по отношению к нему. Все это.
Когда я открываю дверь, Нора приветствует меня улыбкой, но, увидев разочарование, написанное на моем лице, перестает улыбаться.
— Вау, а я надеялась на более радушный прием. — Она бесцеремонно проносится мимо меня. — Я пришла забрать тебя ненадолго. Я… — Нора замолкает, увидев кровь и стакан, и на ее лице появляется испуг. — Иисусе, Эви. Что произошло? Ты в порядке?
— Да, я в порядке. Это всего лишь разбитый стакан и немного крови.
— Давай я перебинтую твою руку. — Подруга настороженно смотрит на меня. — Это же был несчастный случай, правда?
— О Боже, Нора. Конечно. Просто я расстроилась. Не рассчитала силы.
Она бросает на меня хитрый взгляд.
— Это первая умная вещь, которую я услышала от тебя за последние пару недель. Ладно, — подруга скрещивает руки на груди, — доктор Нора позаботится о том, чтобы тебе не понадобились швы или что там еще может быть. Сейчас я принесу лейкопластырь, кое-что из одежды, а затем соберу осколки. — Она направляется в ванную, оглядываясь через плечо с дерзкой улыбкой. — Сиди смирно.
— Ха-ха.
После того, как навела порядок и помогла мне переодеться, Нора все равно была нацелена вытащить меня из дома.
— Итак, повторюсь, я не позволю тебе сидеть и изнывать от тоски по Дилану, хотя именно ты его и послала.
Ауч.
Ее правдивые слова остро жалят и вызывают дрожь по всему телу, поэтому мне требуется секунда, чтобы сформулировать ответ.
— Ты что, подглядывала за мной, прикинувшись мухой на стене?
— О чем ты?
Я бросаю в нее полотенце, но подруга отбивает его локтем.