Любовь к роковым мужчинам
Шрифт:
– А потом потребовать себе в подарок участок земли, на который ваша фирма разинула рот, да?
– Ну... не так примитивно, конечно, но в целом верно... – Роман поднялся с места, рысью пробежался по кухне, потом остановился перед женой и, глядя на нее как на партнера по бизнесу, перед которым не надо юлить, сказал: – Ну, он же тебе тоже понравился тогда. Я видел. Вы так трогательно танцевали в обнимку. Чего ж ты теперь вдруг решила покочевряжиться?
– Покочевряжиться... – в ужасе повторила за ним Майя. – Что за странные выражения ты употребляешь по отношению к своей жене?
– Брось, Майка, – отмахнулся Роман, – не цепляйся к словам. Может, они и грубоваты, но верно отражают суть дела.
– То есть ты, мой муж, готов подложить конкуренту меня, свою жену? Кажется, это так называется?
Роман подскочил
– Да мне все равно, как это называется! Если наш «Абсолют» не вырвет этот участок у «Зевса», наши же с тобой дела будут очень плохи!
– Почему?
– Потому что меня турнут с фирмы как не справившегося с заданием. На мое место, знаешь ли, многие метят! А ты уже привыкла очень неплохо жить! Забыла уже, как деньги считают?!
– Не все измеряется деньгами, Рома... – тяжко вздохнув, проговорила Майя.
– Ага! Знаем! Не деньгами, а их количеством! – злобно рыкнул Роман.
– То есть... ты до такой степени меня не любишь... что готов отдать первому же попавшемуся мужчине?
– О-о-о-о!! – проревел муж. – Мы с тобой уже больше шестнадцати лет женаты! Ну какая любовь, Майка?! Не смеши ты меня! То, что я тебе предлагаю, нужно для дела... Как я сказал, для нашего благополучия: моего, твоего и Кирюхиного, между прочим! Он не так уж блестяще учится, а потому надо думать о том, как оплатить ему высшее образование!
Майя наконец поднялась с табурета и дрожащим голосом спросила:
– Ты собрался заплатить за образование сына моим телом?
– Ну вот! Опять ты передергиваешь! Я ничего ужасного не предлагаю. Всего лишь нормального мужика, который может доставить тебе кучу удовольствий! А потом... за эти удовольствия заплатить, если уж ты решила употреблять такую терминологию. Но он ведь может и не согласиться!
– Это ты мне предлагаешь потому, что уже давно доставляешь удовольствие другой женщине? – решилась наконец спросить Майя.
Роман с интересом посмотрел на нее, но ничего не ответил, и ей пришлось сказать:
– Я все знаю, Роман.
– Что именно? – осторожно спросил он.
– Я знаю, что у тебя уже... третий год... есть любовница. И не вздумай отрицать. У меня нет в этом никаких сомнений.
Муж отошел к окну, зачем-то открыл пошире форточку, в чем никакой надобности не было, потом повернулся, кривовато улыбнулся и ответил:
– Ну что ж... Это даже к лучшему, что ты все знаешь и мне не надо больше притворяться.
– Она настолько лучше меня? – опять спросила Майя. Роману вовсе не обязательно знать, что она встречалась с его любовницей. Просто интересно, что он ответит.
Муж окинул ее снисходительным взглядом и выпалил:
– Да ничем не лучше! Просто все в этой жизни приедается, и хочется чего-нибудь новенького. Неужели это надо объяснять?
– Ну... за два с лишним года и любовница вполне может приесться.
– Не может!
– Почему?
– Да потому что приходится таиться, изворачиваться, а все это, как ни крути, – острые ощущения!
– Так ты ради острых ощущений?
– О-о-о-о-о!! – опять взвыл Роман, потом как-то безнадежно покачал головой, посмотрел на нее с жалостью, будто на тяжелобольную, и закончил: – В общем, так: меня этот бессмысленный разговор достал! Я пошел смотреть футбол, а ты подумай над тем, что я тебе предложил. В настоящих условиях, когда ты знаешь, что у меня есть любовница, гендиректор «Зевса» может стать для тебя серьезным утешением. Заботин – отличный мужик, и мне очень жаль, что он наш конкурент.
Когда Роман вышел из кухни, Майя уронила голову на стол и расплакалась. Ягоды черешни, которые она задела рукой, выкатились из тарелки на стол, потом свалились на пол и запрыгали по нему крупными темно-вишневыми бусинами.
Майя плакала по поруганной любви. Так она определила происходящее. Она любила своего мужа всегда. Даже когда догадалась об его измене. Даже когда та, с кем Роман ей изменяет, все подтвердила. Даже когда узнала о втором паспорте. Стоп! Второй паспорт! Она ведь так ничего и не спросила мужа об этом! Вот тебе и любовь! О ком она, Майя, на данном этапе больше печется: о себе или о муже? Похоже, о себе: жаждет внимания, любви, а о том, что Заботин – не самая страшная проблема Романа, совершенно
Майя утерла слезы, потом заскочила в ванную, с трудом пробравшись к выходу из кухни между ягодами черешни, и несколько раз плеснула в лицо холодной водой. Из зеркала на нее посмотрела совершенно несчастная женщина с покрасневшим носом и влажными глазами. Хорошо, что она плакала недолго. Скоро все пройдет, она организует на лице самую ослепительную улыбку, зайдет в комнату, где муж смотрит телевизор, и заявит ему, что готова завтра отобедать с ним и Заботиным.
Николай Заботин поцеловал Майе руку и посмотрел на нее тем же восхищенным взглядом, как на юбилее начальства Романа. Она быстро выдернула свою руку из его ладони и поторопилась сесть за столик так, чтобы Николай оказался напротив. От мягкого диванчика отказалась – помнется юбка. Муж согласно кивнул и уселся на диванчик сам. Майя отметила, что такая посадка его сразу изуродовала: плечи излишне приподнялись, небольшое брюшко выпятилось тугим шариком, а одна из пуговиц рубашки, как всегда, расстегнулась. Поскольку Роман сидел несколько ниже, чем Майя, она имела удовольствие лицезреть его поредевшие волосы, сквозь которые в свете яркой люстры, висящей прямо над их столиком, поблескивала неприятно-розовая кожа. Женщина впервые в жизни рассматривала мужа отстраненно, как постороннего, и то, что она видела, было совсем не в пользу Романа.
Мужчины, извинившись перед ней, сразу заговорили о своем, но Майя никак не могла заставить себя вслушаться и потому несколько нервничала. Возможно, она сумела бы уловить в их разговоре нечто важное для обновленной себя. Наверно, смогла бы набрать козырей, которые помогли бы ей лучше провести партию с Романом, но мысли упорно возвращались к поруганной любви и к желанию отомстить. В конце концов она перестала вслушиваться в разговор, сделала вид, что сосредоточилась на нежнейшей рыбе, которую наконец подали, а из-под полуопущенных век жадно разглядывала Заботина. Он казался лучше ее мужа во всем. Светлый летний костюм сидел на нем безупречно. Даже если бы Николай уселся рядом с Романом на диванчик, выпятить живот все равно не смог бы, поскольку его не имел. Заботин был худощав и поджар. Довольно обыкновенное лицо приятно преображала улыбка. Оно, его лицо, было очень мужским, без излишних округлостей и припухлостей, которые (Майя теперь это отчетливо видела) здорово портили мужа. Что особенного в нем нашла Инесса? И впрямь – любовь зла! Да полно... любовь ли? Может, у Инессы свой интерес в отношениях с Романом? Подобное сбрасывать со счетов тоже не стоит. Теперь, когда она, Майя, перестала быть бескорыстной и чистой в намерениях, нельзя исключать корысть в других.