Любовь к роковым мужчинам
Шрифт:
– Вот видишь, я же говорила, что должен быть выход во второй подъезд, – сказала Инесса и бросилась к следующей двери, которая вела скорее всего на вторую лестницу.
Обрадованная Майя бросилась за ней, но женщин ждало горькое разочарование. Как они ни бились над этой дверью, открыть ее так и не смогли. Майе очень хотелось заплакать. У нее ныли плечи, болели руки, из-под обломанных ногтей сочилась кровь, но она сдерживалась как могла, так как видела злое лицо Инессы, которая плакать вовсе не собиралась.
– Нет! Не может быть, чтобы мы так надрывались зря! – заявила она. –
Майя посчитала за лучшее промолчать, чтобы ненароком не разрыдаться. А Инесса бросилась к окну, забитому такими же досками, как и все остальные подвальные окна, и принялась их ощупывать. Через пару минут Майя услышала ее обрадованный возглас:
– Ну вот! Я же говорила! Нам не могло не повезти! Я удивилась бы, если бы нам не повезло после такого, не побоюсь этого слова, нечеловеческого труда! Хорошо, что стекло выбито! А ну иди сюда!
Майя, которая уже еле держалась на ногах от усталости и избытка эмоций, с той скоростью, которую была в состоянии развить, подобралась к окну.
– Быстро надави сюда! – по-прежнему командовала Инесса. – Тут гвозди болтаются. Вполне могут выскочить... Помогай! Быстро!
Майя собрала последние силенки и вместе с подругой по заключению надавила в том месте, которое она указала. Два гвоздя действительно вышли из своих гнезд, и доску удалось отодвинуть, но открывшееся отверстие оказалось слишком узким, чтобы сквозь него можно было пролезть. Инесса принялась расшатывать вторую доску. Помочь Майя уже не могла ничем. Руки, трясущиеся от натуги, стали вдруг ватными и непослушными. Но ее помощь не понадобилась. Вторая доска тоже дрогнула, проржавевшие до сердцевины гвозди надломились, и открывшаяся после усилий Инессы щель стала достаточной для того, чтобы вылезти на улицу. Инесса, тоже уставшая до одурения, издала нечленораздельный радостный возглас и крикнула Майе:
– Все! Свобода! Я вылезаю! А ты за мной! Только не медли!
И она, встав на трубу, проходящую под окном, вылезла в образовавшуюся дыру. Через несколько минут в этой дыре показалось ее лицо.
– Давай руку, Майка! – предложила Инесса. – Я тебе помогу!
Майя нетвердыми шагами подошла к окну и уже начала выбираться из подвала, но почувствовала, что зацепилась штаниной джинсов за обломок какой-то арматуры. Она попыталась освободиться, но не тут-то было. Чем больше старалась, тем сильнее металлический крюк увязал в ткани джинсов.
– Ну что ты там тянешь? – не выдержала Инесса.
– Зацепилась штаниной... никак не отцепиться... – уже по-настоящему всхлипывая, отозвалась Майя.
– Рви! Не жалей! Новые штаны купишь!
– Я пытаюсь... Никак... Джинса – она крепкая...
– Тогда вылезай из джинсов!
– Да, но как же я пойду по улице?
– Лучше идти вообще голой, чем сидеть здесь! Неужели это надо объяснять?!
– Да... да... Ты права... – согласилась Майя, впервые назвав Инессу на «ты». Расстегнула «молнию» джинсов – и именно в этот момент ее схватил сзади за оба локтя Сифон.
– Ничего себе мадамочки попались! – проревел он. – Я им поесть принес, а они деру! Не выйдет!
– Выйдет! – прокричала в окно Инесса. – Я сейчас людей позову!
– Да потому что всем на всех нынче плевать с высокой вышки! – хрипло отозвался Сифон. – Мало ли кто кричит. Может, муж жену уму-разуму учит, вот она и голосит. Кому какое до этого дело!
– Да, возможно, что дела и нет. Но лучше вам все же отпустить Майю по-хорошему. Или я в полицию пойду. Прямо вот сейчас и пойду!
– Мне плевать на твою полицию-милицию! – совершенно не испугался Сифон. – Заявишься туда – я твою подругу в момент прирежу! Мне терять нечего! Так что лучше дуй к своему любовнику, пусть теперь деньжат в два раза больше приносит в указанное место и в указанный час, а то не жить его бабе! И чтобы деньги принес ни раньше, ни позже, а то ей точно кранты, если опоздает или раньше сунется!
Майя боялась даже дышать в полную силу. Ей казалось, что прирежут ее в любом случае, вне зависимости от того, сколько денег в указанное место принесет Роман. Тем более что он, похоже, запросто может вообще ничего никуда не носить. Но ведь Инесса на свободе! Она не сможет оставить ее в беде! Они ведь уже почти подружились!
– Иди, Инесса, к Роману! – насколько могла громко проговорила Майя. – Я буду вас ждать.
– О как! Сбежала! Вот сука! – раздался голос наконец добравшейся до них Маньки. Потом она обратилась к Сифону: – А я все думаю, че тебя нет и нет...
– Ничего, Манек! Ихний мужик теперь нам вдвое больше заплатит! Не пропадем!
– И то верно! – радостно согласилась бомжиха.
– Майка! Ты держись! – опять прокричала Инесса. – Я тебя не брошу! – И ее лицо исчезло из отверстия между досками.
– Ну че, пошли ждать, пока ваш хахаль раскошелится, – резюмировал Сифон и толкнул Майю в спину по направлению к двери в котельный зал. – Пшла!
В подвале Майю уже не оставили. Ее привели в комнату на первом этаже, в которой, похоже, эти бомжи квартировали. Она была обжита и даже несколько приукрашена с особым нищенским шиком. На стенах висели два одинаковых плаката с рекламой продукции местного мясокомбината и старый, прорванный в нескольких местах коврик с изображением сестрицы Аленушки, сидящей на камне в состоянии большой кручины. У бедной девушки было старушечье коричневое лицо, особенно неприятное в соседстве с румяным плакатным мужчиной, рекламирующим колбасу «Смак» и сосиски «Глебовские». Именно под сосиски «Глебовские» и толкнули Майю. На полу было свалено какое-то тряпье, где ей и приказали сидеть.
– Ты уж прости, красотуля, но теперь придется тебя привязать, – сладким голосом проворковала Манька, а Сифон, крепко обмотав запястья Майи грязной веревкой, привязал другой ее конец к крюку, торчащему из стены.
– Слышь, Маньк, – обратился к сожительнице Сифон после того, как дело было сделано, – а ну-ка найди в сумке этой мадамки телефончик!
– Продавать еще рано! – рявкнула она, и Майя сразу поняла, кто из них главный.
– Да я и не собираюсь. Пока... Думаю, надо, чтобы эта коза позвонила своему муженьку. Мало ли – та сучка не передаст, что мы сумму удвоили.