Любовь к жизни
Шрифт:
Я свернулась под одеялом клубочком. Витя дотянулся до стола – поставил пепельницу. Я почувствовала, как он снова лег, поудобнее устроился на подушках...
– Половина седьмого, – сказал он, – хоть часок еще поспать. Надеюсь, на этот раз ты меня не разбудишь?
– В половину восьмого, – сказала я, – как обычно.
– А, ну это само собой...
Через несколько минут он уже спал.
А мне, конечно, не спалось. Черт его знает, что творится со мной. Никогда у меня такого не было – чтобы какие-то сны так действовали на обычное мое поведение. Дошло ведь до того, что вечером боюсь
Я улыбнулась, выбравшись из-под одеяла. Витя. Вот уже третий месяц, как у меня появился самый родной и любимый в этом мире человек. А я-то уж думала, что такого со мной уже случиться. Нет, не потому что я старая и уродливая настолько, что от одного моего взгляда вянут цветы и подыхают домашние животные... Напротив – я достаточно молода и очень симпатична, как говорят.
Все дело в том, что колдунья. Или, как это принято называть языком науки, человек, обладающий исключительными паранормальными способностями. Экстрасенс.
И – соответственно – образ моей жизни несколько отличается от той, что ведут все остальные нормальные, обыкновенные люди.
Однако, обо всем по порядку...
Я действительно обладаю исключительными экстрасенсорными способностями, доставшимися мне в наследство от моей прабабушки, которую на деревне, где она жила, называли ведьмой... Ведуньей ее называли.
Мой дар позволяет мне видеть образы в сознании собеседника, проникать в его подсознание и тем самым – узнавать его намерения и просчитывать ходы – и вовсе не важно, на каком языке мой собеседник разговаривает. Не так давно, изучая соответствующую литературу и постоянно практикуясь, я поняла, что могу воздействовать на человеческую психику и даже – манипулировать людьми. Ну, манипулировать – это слишком грубо. Теоретически – я могу управлять человеком, контролируя его сознание. Но вот практически...
Не секрет, что на нашей планете есть люди, обладающие возможностями большими, чем остальные. Понятно, о ком я говорю – колдуны, маги, ведьмы... Экстрасенсы и предсказатели. Одни используют свой вред во зло, а другие...
Кстати говоря, совсем недавно я только поняла, что имеющий экстрасенсорный дар просто не должен оставаться в стороне, если другой такой же экстрасенс использует свой дар во зло людям. Здесь не может быть половины, понимаете? Либо – черное, либо – белое. Только так.
Так вот я безоговорочно приняла сторону, противоложную черному, идушему по вред людям колдовству. И стараюсь следовать своим принципам всегда и везде – защищать людей, попавших в сети обладающих паранормальными способностями ублюдков.
Экстрасенсорными способностями обладала и моя сестра-близнец. Это она помогла мне раскрыть в себе неведомую доселе силу. Сейчас Наталья мертва. А человек, погубивший ее, и, кстати, когда-то обнаруживший в ней самой экстрасенсорный талант и развивший его, все еще жив.
Сколько раз я пыталась добраться до убийцы моей сестры, дважды он, проигрывая поединок, ускользал. Но убить его мне не удавалось. И совершенно точно я знаю, что он жив и где-то – в какой-то точке земного шара набирает силы для окончательной битвы...
Его зовут Захар. Он – единственный мой настощий заклятый враг. Смертельный враг. И он не успокоится, пока не убъет меня. А я не успокоюсь, пока не доберусь до него.
Сколько мне еще предстоит жить в ожидании последней – решающей – битвы?
Однако, и без Захара, о котором я вот уже несколько лет ничего не слышала, мне хватает проблем. Несколько месяцев назад я сама едва не стала жертвой одного старого убийцы, обладающего исключительными способностями к гипнозу и прочим разновидностям внушения. И мне крупно повезло, что я и мои друзья – Васик, Даша и моя новая подруга Нина – остались живы.
Этот старик – его звали дядя Моня – сейчас находится в тюрьме. Несомненно, это один из самых сильных колдунов, которых я встречала – не считая, конечно, Захара.
Дурман, который благодаря действиям дяди Мони, довольно серьезно запорошил мне мозги, не рассеивался окончательно достаточно долго. Еще, наверное, неделю меня мучало смутное беспокойство, то и дело беспричинный страх охватывал меня. Тогда-то – в тот не самый приятный и легкий период моей жизни – я и познакомилась с Виктором.
В тот день неслышно копошившийся в моей душе осадок страха выгнал меня из дома. Я так поспешно покинула свою квартиру, что не успела как следует одеться и забыла кошелек. У моего дома был старый парк, почти совершенно заброшенный – любила гулять там. Направилась туда я и сейчас.
За последний час, тот, что я бесцельно бродила в парке, я не раз пожалела, что не успела как следует одеться и, конечно, мысль о забытых дома деньгах не оставляла меня ни на одну секунду.
Тех денег, что я обнаружила у себя в карманах куртки, мне хватило на пачку не очень дорогих сигарет и на чашку растворимого кофе, тепло которого я как могла растягивала в полутемной и затянутой сине-серой паутиной табачного дыма забегаловке.
Из забегаловки пришлось уйти – не сидеть же там до вечера с пустой чашкой.
Домой не хотелось тоже. Небо над головой немного успокаивало меня. Однако, ходить по улицам мне тоже не особенно хотелось – я все ждала – вот-вот остановится у обочины машина, откуда покажется ухмыляющаяся харя старухи – подельницы дяди Мони – или его самого, поэтому я очень обрадовалась, когда набрела на полупустой осенний парк, безлюдный из-за испортившейся вдруг погоды.
То и дело налетал ветер, свинцовое небо того и гляди готово было обрушится дождем. Сидеть на скамейке было холодно, и я, подняв воротник и сунув руки в карманы, ходила по бесконечным аллеям, усыпанным хрупкими красно-желтыми листьями.
Путаные мысли метались к меня в голове. Нехорошо было мне – муторно и беспокойно. Мне так хотелось теплого человеческого разговора, что я собиралась уже – забыв о том, что у меня нет денег – пойти в любое более или менее приличное кафе и присоединиться к первой попавшейся компании, даже зашла в какую-то закусочную, но после того, как мне показалось, что за одним из столиков сидит дядя Моня и, не мигая, смотрит на меня, я пулей выскочила на улицу и долго не могла унять дрожь во всем теле.