Любовь к жизни
Шрифт:
Некоторые из них безвольно шевелили мертвыми руками, открывая и закрывая пустые – на телах этих людей отлично были заметные пулевые ранения, кровь из которых толчками выкатывалась наружу и, стекаясь в шарики, разлеталась прочь. Но большинство из людей, оказавшихся не по своей воле в пространстве моей галлюцинации, были еще живы, они кричали, размахивая пистолетами и автоматами – явно не понимая почему и как они оказались в этом странном месте...
И это воспоминание исчезло, как только я пожелала того. Волнообразные движения вокруг меня стали замедляться,
Это был Витя. Улыбающийся и радостный, как в тот день, когда я согласилась переехать к нему на квартиру.
И это есть ответ на мой вопрос – почему меня мучают эти странные сновидения с паутиной и черной ямой?
Витя улыбался, просто и счастливо. И никаких отрицательных эмоций и мрачных ассоциаций эта картинка у меня не вызывала. Напротив, я отчетливо и очень ясно чувствовала излучавшееся от моего любимого счастье.
Я глубоко выдохнула и приготовилась к выходу из транса. И через несколько минут уже ощутила себя сидящей на полу возле постели, которую я еще не успела прибрать. Витя давно уже уехал и мне пора было собираться на работу.
Поправив подушки и одеяло, я расстелила на кровати плед и прошла на кухню. Включила кофеварку и уселась напротив нее, задумчиво глядя на вспухающие пузырьки подогревающейся жидкости.
Почему мое подсознание выдало мне в ответ на мой вопрос образ моего возлюбленного – Вити? Ведь он... он никак не может быть причиной странных и страшных снов, каждую ночь посещающих меня. Не может хотя бы потому, что мое подсознание фиксирует идущие от его астрального образа импульсы и идентифицирует их как положительные. Только положительные – никакого намека на отрицательные. Как же тогда – в таком случае расценивать ответ моего подсознания?..
Я закурила сигарету и вдруг замерла, задумчиво глядя на огонек зажигалки.
Ну, конечно! Как я раньше не подумала об этом. Ведь причины могут быть не только объективные, но еще и субъективные. То есть – Витя может являться причиной моих кошмарных снов – только фактически. Если, например, кто-то, кто хочет отнять у меня Витю, насылает на меня эти сны...
Я зафиксировалась на этой мысли.
А ведь вполне может быть. Что мне известно о прошлом моего возлюбленного. Конечно, он рассказывал о том, что был женат, но говорил, что был женат так давно... И уже не вспомнит, наверное, как она выглядит – его первая жена.
Хотя, постойте, постойте...
Витя мне рассказывал что-то такое о своей первой жене. Какие-то странные байки, которым я сначала значения не придала. Что-то о том, что жена его была потомственной гадалкой. Ну, то есть – более потомственной, чем гадалкой. В роду ее были настоящие предсказательницы, а она никогда свои даром не пользовалась, потому что – не умела. Так, что-то иногда случайно получалось.
Вот Витя и рассказывал какие-то комические истории, с этим связанные...
Да-да, надо бы порасспросить его хорошенько сегодня вечером. Глядишь, и прояснится картина.
А теперь пора на работу.
Я
– И что она от тебя хотела? – спросила Нина. – Кто она вообще такая?
– Я первый задал вопрос, – угрюмо напомнил Васик. – Почему ты так поздно сегодня пришла домой?
– Я тебе ответила, – сказала Нина, – потому что задержалась.
– Это не ответ.
– Ответ. Задержалась, потому что... Прошлась от магазина пешком несколько остановок, – объяснила Нина, – мне хотелось пройтись. Подумать немного.
– О чем подумать?
– А то ты не понимаешь, – усмехнулась Нина.
Васик вздохнул и отодвинул от себя тарелку с уже давно остывшим пловом.
– Понимаю, – глухим голосом проговорил он. – О нашей с тобой жизни, да?
– Васик... – Нина пересела поближе к нему, – ты мне можешь четко и ясно сказать, кто такая была эта девушка, зашедшая к нам утром и что она от тебя хотела?
Васик некоторое время молчал.
– Могу, – сказал он наконец, – отвечаю четко и ясно. Она пришла сообщить... – тут ему почему-то не хватило воздуха и пришлось сделать глубокий вдох, – она... Катя пришла сообщить, что... что у нее от меня есть... есть...
– Что? – тихо спросила Нина, хотя, кажется, обо всем уже догадалась.
– Ребенок, – зажмурившись, произнес Васик, – сын. Мальчик, то есть. Зовут Петя. Ему шесть лет.
В комнате повисло молчание, гулкое и тяжелое, как безмолвный гонг.
– Шесть лет, – почти беззвучно прошелестела губами Нина, – ты... с ней?..
Васик кивнул.
– Шесть лет назад...
Нина несколько минут молчала, неподвижно уставившись в свою тарелку с нетронутым кушаньем, но потом ее словно взорвало:
– Я знаю, что ты хочешь мне сказать! – закричала она. – Прекрасно знаю!
Васик удивленно поднял голову.
– Да! – всхлипнула Нина. – Какое-то время мне пришлось продавать свое тело, чтобы заработать... чтобы поддерживать жизнь в моем бывшем муже. Ты не понимаешь, что это такое! Ты... Я знаю, что ты хочешь сказать мне... Я не имею права ни в чем упрекать тебя, потому что сама... Потому что сама – последняя дрянь и тебя недостойна.
– Прекрати, – буркнул Васик, – зачем ты снова начинаешь? Мы ведь договорились...
– К чертовой матери все договоренности!.. – сквозь рыдания проговорила Нина. – Я знала, знала... Я догадывалась, что мое прошлое еще встанет между нами когда-нибудь, но не знала, что так скоро. Еще и трех месяцев не прошло...
– Да перестань! – срывающимся голосом закричал Васик. – Я тебя ни в чем не упрекаю! Я никогда тебя ни в чем не упрекал и не собираюсь! Вспомни, через что нам пришлось пройти, чтобы сейчас быть вместе. И теперь все это разрушить из-за какой-то... Да я совсем не помню эту Катю! И вполне возможно, что ее ребенок – это вовсе не мой сын. Вполне возможно, что она просто-напросто хочет заработать на мне деньги...