Любовь кончается в полночь
Шрифт:
Она сказала это как-то наигранно-беспечно, но грусть и даже, как мне показалось, боль едва заметно проскользнули в ее тоне. Что-то здесь не так, подумала я, что-то ты, подруга, скрываешь! Место в гимназии, конечно, веская причина, но только ли это? Надо выяснить, почему у Ирины нет детей, и, самое главное, почему она не собирается их иметь.
За разговором мы не заметили, как приехали на дачу. Ирина сама отперла калитку, потом дом. Мы зашли на веранду.
– Для начала проверим наличие денег, –
– Да, как-то некрасиво, – сказала Ирина. – И на Ивана это не похоже. Он у нас несколько раз занимал и всегда отдавал вовремя. Давайте я еще раз все осмотрю.
– Хорошо, поищите в буфете, а я посмотрю где-нибудь еще, может, Виктор деньги перепрятал.
Мы с Ириной несколько минут искали по всей кухне и веранде, но денег так и не нашли.
– Хорошо, что я вас с собой взяла, вы – мой свидетель. А то доказывала бы я теперь, что денег тут не было…
– Ну, что вы, Татьяна, кто бы к вам предъявлял претензии?
– Да, знаете, всякое бывает… Интересно, Федор с женой не приезжали еще на дачу? Если это они здесь были и взяли деньги?
– Вряд ли, Родион сказал, что у них ключей нет. Да и не до дачи им, во всяком случае пока. То похороны, то поминки… И потом, если они их и взяли, то ничего страшного, теперь ведь все им принадлежит – и дача, и долги брата…
– Это так, я согласна. Но мне важно другое: говорит ли Иван правду насчет денег или…
– Боже, как противно подозревать людей! – Ирина покачала головой.
– Что делать, это моя работа. И мне приходится это делать, потому что кому-то не противно травить человека и потом устраивать погром на его могиле!
– Что?! Вы думаете, что Виктора… что он не сам?!. Но ведь есть заключение патологоанатома?
– Но это вовсе не означает, что он отравился своими грибами, теми, что он сам собрал. Поганки ему в сковороду могли и подложить.
– Татьяна… нет… подождите… но в тот день с Виктором были только его друзья, трое его старых, проверенных друзей!
– И вы, Ирина.
– Я? Но я… только приготовила салат… И потом, за что мне его травить?! Татьяна, вы что, меня подозреваете?!
Ирина побледнела.
– Я подозреваю всех, уж извините. Пока я не найду того, кто это сделал, буду разрабатывать его друзей, знакомых, особенно – родственников. Им, как никому, была выгодна его смерть: они очень хорошо поправили свои жилищные условия. Переедут из однокомнатной квартиры в двухкомнатную, да еще дачу его получат…
– И погром на кладбище, значит, все-таки кто-то устроил?
– Но это пока между нами, хорошо?
В это время зазвонил мой сотовый.
– Да, слушаю, – отозвалась я.
– Татьяна,
– Да, конечно…
– Он просит вас срочно приехать. Готовы результаты анализов.
– Хорошо, еду. – Я отключила свой телефон.
– Что-то случилось? – спросила Ирина.
– Я еду к патологоанатому. Вас подброшу по дороге. Закрывайте здесь все, жду вас в машине.
4
В коридоре морга никого не было. После уличной жары я с удовольствием окунулась в прохладу и полумрак. Как же здесь хорошо! В смысле, не жарко… Если б еще не эти запахи… Я не успела дойти до двери лаборатории, как зазвонил мой сотовый.
– Алло?
– Тань, это я, Света, привет! Ты что-то пропала… Ты сейчас где?
– В морге.
– А… Я попозже перезвоню… – Светка сразу отключилась.
Я остановилась перед дверью с надписью «Лаборатория» и постучала.
– Да!
– Можно? – Я вошла в большую комнату, где за столами с пробирками, колбами и разными приборами сидели две женщины в белых халатах. Рядом с одной из них стоял Борис Ефимович и говорил:
– …Вот это как раз и привело к фибриляция желудочков сердца… – Тут он увидел меня, и на его лице появилась широкая улыбка. – А это кто к нам зашел, в наш подвальчик?
– Здравствуйте! Борис Ефимович, вы звонили…
– Звонил, звонил… Пойдемте в мою каморку.
– Борис Ефимович, только у меня к вам сразу будет просьба, – я достала из сумки пакет с землей и показала его патологоанатому, – мне бы узнать, что это за красное вещество? Можно анализ сделать?
Борис Ефимович открыл пакет и сунул в него нос, понюхал, посмотрел на свет.
– Откуда эта горсть родной земли?
– С кладбища.
Не только патологоанатом, но и обе женщины посмотрели на меня с интересом.
– Любочка, мы можем сделать анализ прямо сейчас, чтобы барышню не задерживать?
Любочка заворчала было, что у нее и так работы много, но Борис Ефимович что-то шепнул ей на ушко, она улыбнулась и взяла пакет с землей.
– А мы пока пройдем ко мне, – патологоанатом открыл дверь, пропуская меня вперед.
Мы вышли из лаборатории и оказались в другой комнате, маленькой, где были только письменный стол, шкафчик и пара стульев. Борис Ефимович сел, указав мне на свободный стул, открыл ящик стола. Тут зазвонил телефон. Он взял трубку:
– Рудых слушает. Что?.. Филиппов?.. Да, есть такой, поступал… Лежит у меня в холодильнике. Да куда он оттуда денется? Даже не испортится… Колото-резаное, в сердце… Приходи, но только завтра утром, ладно? Давай…
Борис Ефимович достал из ящика стола какие-то листки и, разглядывая их, сказал: