Любовь короля. Том 1
Шрифт:
Усадьба Ёнъин-бэка, располагавшаяся в районе Чахадон на севере Кэгёна, размером и богатством почти не уступала королевскому дворцу. Осторожно, словно опасаясь, что его поймают, юноша проскользнул в небольшие ворота в бесконечной стене, окружавшей усадьбу. Эти ворота вели в большой сад, где росли прекрасные цветы и деревья, среди которых важно расхаживали павлины.
За беседкой, украшавшей сад, находились еще одни ворота, которые вели в маленький и простой садик. Он тоже был окружен стеной, и в ней тоже был проход – на этот раз ведущий к флигелю, стоявшему довольно далеко
В большой комнате ей навстречу поднялась служанка Пиён. Она была примерно одного возраста с вошедшей и могла бы считаться довольно-таки миловидной, если бы юное лицо не обезображивал длинный багровый шрам. Когда девушка сняла шелковую шапочку муллакон и верхний халат, Пиён быстро взяла у нее одежду.
– Оставь, я сама, – попыталась остановить ее девушка.
Пиён с улыбкой покачала головой:
– Вам пришлось бежать, госпожа? Шапочка намокла от пота.
– Да, – неохотно ответила та, падая на кровать.
Переодевавшуюся в мужчину девушку звали Ван Сан, и она была единственной дочерью Ёнъин-бэка. Несколько лет назад, когда она путешествовала с матушкой в малую восточную столицу Тонгён [14] , на них напали разбойники. В тот день Сан потеряла мать, однако вопреки распространившимся слухам, разбойники ранили не ее саму, а ее служанку Пиён.
Почему же люди говорили, что молодая госпожа не выходит из дома, так как ее лицо навеки обезображено шрамом? Об этом позаботился Ёнъин-бэк. Он способствовал распространению слуха, так как боялся, что со временем дочь отправят в Юань, как отправляли других девиц. Ее не уберегла бы даже принадлежность к королевской фамилии – все зависело лишь от воли королевы Вонсон. Ёнъин-бэк знал, что королева его ненавидит, поэтому, воспользовавшись обстоятельствами, выдавал Пиён за свою дочь, намереваясь отправить служанку к монголам, если возникнет такая необходимость.
14
Тонгён – современный город Кёнджу на территории РК.
Чтобы тайна оставалась тайной, он поселил Сан и Пиён во флигеле и сократил количество слуг в усадьбе. Во время нападения разбойников кроме двух девушек выжили всего несколько человек, так что мало кто из прислуги знал правду.
Ёнъин-бэк был не единственным отцом, содрогавшимся от одной мысли об отправке юных дев в жены монголам – соглашении, которое неукоснительно соблюдалось с восшествием на трон вана, породнившегося с юаньским императором. Семьи скрывали рождение дочерей даже от соседей, а некоторые родители прятали дочерей в монастырях, обрив им головы.
Сложив одежду, Пиён спрятала ее за ширмой в углу комнаты и присела рядом с молодой госпожой. Когда Сан тайком покидала усадьбу, она всегда рассказывала Пиён о своих приключениях – вероятно, потому, что жалела девушку, запертую в четырех стенах в том самом возрасте, когда любопытство бьет через край. Однако сегодня Сан молчала, уткнувшись
– Да чтоб тебе пусто было! – неожиданно воскликнула Сан, резко садясь на постели и пугая Пиён.
Сан не могла выбросить из головы последнюю встречу и чуть не лопалась от злости. Тот юноша был стройным и худощавым, из-за чего не казался сильным, и тем не менее она не смогла с ним справиться. Нет, ей не было дела до соревнований, но все-таки она изучала боевые искусства, и ее гордость оказалась задета. Конечно, он был серьезным противником, раз в один миг расправился с напавшими на нее мошенниками, и все же она не могла успокоиться. Хуже всего было то, что он дотронулся до ее груди, которой не касался ни один мужчина. И при этом он не проявлял к ней интереса – в отличие от своего спутника, который пожирал ее глазами и твердил про пионы.
По правде говоря, гневное возмущение Сан было вызвано не только самим прикосновением. Ведь юноша считал, что имеет дело с мужчиной, так почему он остался спокойным, когда узнал правду? Дотронувшись до ее груди, он просто отвел взгляд и глупо уставился на ладонь. Как же она его ненавидит!
«Неужели он ничего не почувствовал?» – мучил ее вопрос.
Сан коснулась своей груди. Небольшие холмики явственно ощущались сквозь тонкий шелк. Вот же бесстыдник! Ее лицо залила краска.
– Зови Кухёна, – приказала она служанке. – Буду тренироваться до самого утра.
Кухёном звали слугу, которого Ёнъин-бэк приставил к дочери для охраны; слуга знал субак и хорошо владел мечом. Сан каждый день упрашивала Кухёна позаниматься с ней в малом саду. Похвалы учителя вселили в нее уверенность в своем мастерстве, но сегодня, в первой настоящей схватке, она не справилась без посторонней помощи. А потом еще и была унижена прикосновением незнакомца. Она станет заниматься усерднее и отомстит! Стыд гнал ее вон из флигеля. Сан стиснула зубы.
Видя, как ее всегда жизнерадостная хозяйка почти трясется от гнева, Пиён с беспокойством спросила:
– Госпожа, что-то случилось?
– Все в порядке. Зови Кухёна. Живее!
Пиён послушно встала и подошла к окну. Над окном висел колокольчик, которым призывали во флигель слуг, – вход во флигель без разрешения был почти всем заказан. Одним звонком вызывали нянюшку, тремя – Кухёна. Пиён уже взялась за шнурок, когда вдруг услышала, как кто-то подошел к двери.
– Пиён, это я, – раздался сердитый голос, и в комнату вошла толстая приземистая женщина.
Это была няня молодой госпожи, одна из немногих женщин в усадьбе, кто мог свободно входить во флигель. Она казалась чем-то разгневанной.
Увидев Сан, няня закатила маленькие глазки:
– Пришла наконец? Где тебя носило? Я ждала-ждала, когда раздавала кашу бедным, а ты так и не явилась! Прихожу домой, спрашиваю Кухёна, а он говорит, что потерял тебя! Сбежала от него и одна бродила по городу?
– Да нет же, случайно потеряла его в толпе. Людей было слишком много. Отвлеклась ненадолго и уже не смогла его найти.
– Такого-то верзилу и не смогла найти?! Да его голова всегда торчит над толпой! Он сказал, что ты велела ему идти вперед, а самой и дух простыл!