Любовь-морковь и третий лишний
Шрифт:
Что делать? Смотреть телик? Больше не могу пялиться в экран, а книги все перечитала, и потом, разве можно по второму разу увлечься детективом? Имя убийцы уже известно. Да, теперь становится понятно, что, если мне предложат выбор: сидеть в замке без дела или служить рабом на галере, я, не колеблясь, выберу рабство и начну ворочать веслами, потому что без работы можно сдохнуть от тоски.
В полном отчаянии я решила еще раз расчесать Рамика, взяла гребень, и тут из прихожей донеслись голоса, мигом забыв
Около вешалки стоял незнакомый светловолосый мужчина лет сорока.
– Здрассти, – вежливо сказал он.
– Знакомься, Лампудель, – весело воскликнул Вовка, – это Лисица!
Я, не очень-то настроенная разговаривать с майором, мигом заинтересовалась:
– Где лиса?
Блондин улыбнулся:
– Я. Это фамилия такая. Лисица. Разрешите представиться, Юрий Лисица.
– Лампа Романова, – кивнула я, – это имя такое, Лампа.
– Очень мило, – кивнул Юрий.
– Польщена вашим комплиментом, – непонятно почему стала злиться я.
– Тихо, тихо, – захихикал Костин, – если одному от родителей досталась фамилия Лисица, а другая обзавелась имечком Лампа, то кто же тут виноват?
Лампудель, сгоноши нам чайку, живенько, с бутербродами!
Я поджала губы, а потом, сказав: «Сам великолепно справишься с этим», ушла к себе, легла на кровать и отвернулась к стене.
– Эй, Лампудель, – крикнул Вовка, входя в комнату, – хватит злиться, я с подарками пришел!
– Спасибо, положи на тумбочку, потом посмотрю.
– Заканчивай дуться!
Я села.
– Ты меня обманул!
– В чем? – изумился Костин.
– Воспользовался тем, что я всегда готова помочь человеку, заставил рассказать кучу подробностей о деле Бурской, а сам! Очень гадко поступил, посадил меня под домашний арест.
Вовка ухмыльнулся:
– Пошли на кухню.
– Ни за что.
– Там подарки! Замечательные, ты о таких мечтала!
Мне стало интересно.
– О чем это я мечтала?
– Давай пошли, – велел Костин.
Я, сгорая от любопытства, послушалась.
На кухне за столом сидел Юрий, перед ним на тарелке лежал кусок хлеба с маслом.
– Отчего вы не взяли ни колбасу, ни сыр? – спросила я.
– Да? – вытаращил глаза Вовка. – И где такое есть?
Следовало ответить: «Конечно же, в тумбочке под телевизором», но после случая с чумой я побаиваюсь шутить, поэтому просто сказала:
– В холодильнике.
– Я нашел там только масло, – забормотал Костин, – сделай нам сандвичи сама.
– Это то, о чем я мечтала?
Костин заулыбался:
– Нет! Это он!
Я уставилась на смущенно потупившегося Лисицу.
– Он? В каком смысле?
– Ты всегда хотела такого, – заявил Вовка.
– Я вовсе не собираюсь выходить замуж, – взвизгнула я, – пусть уходит!
– Я женат! – воскликнул Юрий.
– Тем более!!!
– Лампудель, – засуетился Вовка, – отчего тебе в голову сразу лезут кретинские мысли? Ну кто говорил про свадьбу?
– Спасибо тебе, – окончательно обозлилась я, – ты привел сюда этого медведя с какой целью? Предложить мне его в любовники?
Вовка захлопал глазами, а Юрий быстро сказал:
– Ни в коем случае! И потом, я не Медведь, а Лисица!
– Хоть бы заяц, – рявкнула я, – красный, плюшевый! Шансов нет.
– Она дура? – совершенно спокойно спросил гость у Вовки.
– Нет, – ответил майор, – вернее, не во всех обстоятельствах, просто, как обычно, уперлась рогом в одну версию, остальных не видит, но я знаю, как с ней управляться, сейчас она станет ласковой и нежной.
У меня потемнело в глазах. Схватить сковородку и дать Вовке по башке? Или лучше воспользоваться половником, он железный и дешевый, а сковородочка с антипригарным покрытием стоила бешеных денег, еще испортится тефлон от удара!
И тут Костин торжественно заявил:
– Ты была права во всем, кроме одного: Тину убил не Павел Закревский.
Я рухнула на диванчик.
– А кто?
– Могу рассказать.
– Говори.
– Бутерброды сделаешь?
Не теряя времени, я ринулась к холодильнику, вытащила батон колбасы и принялась резать его со скоростью автомата.
Вовка удовлетворенно хмыкнул и начал:
– Если хочешь узнать, кто убийца, сначала спроси себя: кому выгодно убрать человека, верно?
– В принципе, да, – кивнула я.
– У Тины Бурской на самом деле был сын, она родила его очень рано. Ну да всю эту историю ты знаешь, я начну сразу с того места, как Павел ушел из дома.
Пообщавшись с Каролиной Карловной, юноша отправился домой, прошел в комнату Ирины Константиновны и принялся рыться в ее вещах. Евгений, почитавший мать, как бога, не выбросил ничего: ни платья, ни книги, ни безделушки, просто закрыл спальню, сказав Альбине: «Туда не ходи». Жена, до потери пульса обожавшая мужа, не решилась его ослушаться.
А Евгений сделал одну большую ошибку, комнату матери он законсервировал, не разбирая вещей, наверное, посчитал неприличным совать нос в шкафы покойной, впрочем, может, имелась у него какая-то другая причина, но нам важен факт – в спальне Ирины Константиновны долгие годы интерьер оставался таким, как при ее жизни. А в тумбочке у кровати лежал дневник, который пожилая дама вела всю свою жизнь, каждый вечер Ирина записывала события уходящего дня, не пропустила ни одно число. Смерть настигла даму внезапно, она не успела уничтожить документ, а Евгений не знал о дневнике матери, который был чем-то вроде интимного друга Ирине, она, похоже, никому о нем не рассказывала.