Любовь на Изумрудном рифе
Шрифт:
– Они могли бы взять приемного ребенка, – после некоторого колебания предположила Тоби.
Марк неожиданно резко отреагировал на ее слова.
– Приемного ребенка? – закричал он. – Они не смогут взять ребенка! Мама не позволит, чтобы по нашему дому бегал какой-нибудь сопливый приемыш, который даже не приходится ей внуком. Здесь ценные вещи, сервизы, фарфор, картины. Этот дом – как дворец! Разве мы можем позволить, чтобы какой-нибудь ублюдок унаследовал Изумрудный Риф? Ты сошла с ума!
Марк выскочил из комнаты и хлопнул дверью.
Оставшись в постели, Тоби с
Так или иначе, теперь она хорошо поняла, что для Марка и его матери Изумрудный Риф был чем-то вроде родового гнезда. Они хотели, чтобы он оставался таким и впредь.
Тоби впервые подумала – а действительно ли миссис Ньюмэн и Марк любят Роберта по-настоящему? Или они смотрят на него только как на источник богатства? Неужели то, что говорил ей в свое время Роберт и что звучало так цинично, было чистой правдой? Может быть, миссис Ньюмэн считала, что Роберт недолго проживет после аварии, и помирилась с ним только по этой причине?
Тоби понимала, как чудовищны такие мысли, но после разговора с Марком не могла считать их беспочвенными.
Неужели миссис Ньюмэн и правда живет здесь только для того, чтобы обеспечить наследство младшему сыну? Неужели Роберт на самом деле ничего для нее не значит?
Вставая с постели, Тоби чувствовала, что разбита и потрясена. Это не семья, а осиное гнездо, причем своим приездом Тоби сама помогла разворошить его. Если бы она могла уехать отсюда прямо сейчас, сегодня, пока не случилось что-нибудь еще!
Но в глубине души Тоби ощутила почти патологическое желание остаться и увидеть потрясение на лицах Марка и миссис Ньюмэн, когда Роберт раскроет им правду.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Роберт и Силла вернулись три дня спустя.
Тоби загорала около бассейна, когда в небе появился самолет «сессна». Он сделал круг и пошел на посадку.
При мысли о предстоящей встрече с Робертом у Тоби по коже побежали мурашки. Она не знала, чего можно ждать от Роберта, как он будет держаться с ней. Только упрямство, напряжение воли и какое-то мазохистское чувство удержали ее от того, чтобы искать защиты у Марка.
В это время Марк находился в доме, помогая миссис Ньюмэн разбирать почту. Последние два дня он проводил с матерью много времени и совсем не уделял внимания Тоби, хотя по всему было видно, что ведет он себя так совсем не по доброй воле. Чувствовалось, что Марк ни в чем не может отказать своей матери, и Тоби с горькой иронией благодарила судьбу за то, что не влюбилась в Марка до потери рассудка. Ведь и в этом случае положение было бы таким же, и с несвойственным ей цинизмом она пришла к выводу, что даже любовь погибла бы под таким давлением.
В сложившихся обстоятельствах, однако, такое положение дел ее устраивало. Меньше всего Тоби сейчас хотелось бы, чтобы Марк всколыхнул в ней прежние чувства. Гораздо лучше спокойно провести здесь оставшиеся дни, без всяких душераздирающих сцен, а уж потом, в Лондоне, порвать с ним.
Удивительно, как жизнь бок о бок с человеком раскрывает в нем такие черты, о которых даже не подозреваешь. Так было и когда она жила с Робертом. Но если Марк обнаружил слабохарактерность, которую она не могла в нем и представить, то Роберт, наоборот, оказался сильнее и ее, и своего брата.
Когда она жила с Робертом...
Лежа на краю бассейна, Тоби откинулась на локти и предалась воспоминаниям.
... Боже, как была шокирована Лаура тогда, более трех лет назад, когда Тоби сообщила, что собирается просто жить с Робертом. В мире Лауры признавались только помолвки и браки, обручальные кольца и флердоранж. Лаура не могла понять, как же ее младшая сестренка отважилась переселиться в квартиру мужчины, который даже не делал вид, что имеет серьезные намерения.
Лаура пыталась отговорить Тоби. Дэйв, муж Лауры (и, следовательно, шурин Тоби), к стыду Тоби, даже ездил разговаривать с Робертом, чтобы узнать о его планах. Роберту как-то удалось убедить гостя, что он, Роберт, вовсе не такой распутник, как они о нем думают. После этой встречи Лаура и Дэйв даже стали принимать приглашения Роберта и приезжали к ним на обед.
Все полетело вверх тормашками, когда Тоби забеременела.
Тоби перевернулась на живот и подставила солнцу спину, уже загоревшую до медового цвета. Как можно было быть такой наивной? Зачем она вообще сказала Роберту о беременности? Надо было понимать, что Роберт слишком своенравен, чтобы прислушиваться к ее желаниям. Как это выразился Марк? Он сказал, что Робертом нельзя командовать. Так оно и есть. Наверное, и тогда Роберт воспринял ее робкие и неловкие попытки выразить свои желания как покушение на его свободу.
Интересно, а как бы развивались их отношения дальше, если бы Роберт не попал в аварию? Может быть, все пошло бы по-другому, а может, и нет... если бы ей еще не пришлось пережить страшное унижение, когда ее не пустили к Роберту в больницу! Если бы она тогда знала, что Роберт потерял память!
Подперев щеку рукой, Тоби продолжала размышлять. Так кто же не пустил ее тогда в больницу? Кто сказал, что Роберт не желает ее видеть? Кто позволил себе вынести этот бесчеловечный приговор, который потряс ее настолько, что она так и не смогла родить ребенка?
Внезапно она догадалась, что это был не Роберт. Он вообще тогда вряд ли мог говорить. Тогда кто же закрыл перед ней дверь больницы и направил в умелые руки Марка?
Ее размышления были прерваны шумом подъезжающей машины. Вслед за этим она услышала, как из патио выкатывают инвалидное кресло Роберта. С какой-то неожиданной тревогой она села и, словно защищаясь, прижала к животу колени...
Подталкивая перед собой кресло с Робертом, шла Силла. Ее раскрасневшееся и возбужденное личико выражало полное удовлетворение жизнью. Она была одета в хлопчатобумажную рубашку ярко-зеленого цвета и юбку из того же материала – вместо привычных шорт.