Любовь на кофейной гуще
Шрифт:
Насчет крестного, это Андрей уже и сам понимал. Так как четко отдавал себе отчет, что несет его совершенно в иную степь там, где дело Насти касается. А это… лишнее, реально не стоит сюда еще и церковные правила вплетать, самому себе добавляя дополнительные препоны. Потому что он абсолютно никаких препятствий не желал!.. Ну, пока кроме здравого смысла и совести… Хотя, а что и кому он ущемлял?
Вот именно! Осталось только с Настиным отношением и пониманием разобраться бы. Понять — а оно ей надо, вообще, то, что из него нежданно наружу ломиться начинало, стоило ее увидеть?
Ведь
Надо ли говорить, что им со Славой очень сложно после этого было вернуться к обсуждению рабочих вопросов?
И вот Андрей все же здесь. Под дверью Насти. С громоздкой коробкой, потому что решил ей вместо стаканчика готового кофе притащить целый кемекс для заваривания того самого «фильтра». А еще зерна кофе, не уверенный, что у Настюши есть. С кофеином и без… И кофемолку, навороченную, с регулировкой степени помола… И фильтры для кемекса… Ну и термочашку уже, за компанию, чтоб она на прогулки с Лукией могла готовый кофе брать… А еще музыкальную карусель для Светлячка на кроватку… Неправильно как-то показалось прийти без подарка и для второй «девочки», тем более что Андрей-то точно знал, что Настя думала и собиралась в скором времени купить дочери.
И вот с этим всем… он ощущал себя идиотом! Но так хотелось ее порадовать!
Паршивое состояние для его возраста. Как-то Андрей уже отвык с течением лет сомневаться в собственных поступках и действиях. А тут…
Сейчас Андрей чувствовал себя почти так же тупо, как перед приездом ее матери, когда коляску привез…
Ту Настя сама заказала через их сайт, Андрея попросила только забрать. Даже оплатила онлайн, видно, чтоб он «не вздумал», все время пыталась каждую копейку ему вернуть, даже за продукты, постоянно препирались по этому поводу…
Ну, короче, Андрей и в тот раз не удержался, приехал на склад за ее заказом, поговорил с консультантами, которые у них работали и… взял эту коляску, ага, только чуть более расширенную модель, чтоб еще и автокресло было для такой крохи, как Светлячок, которое можно и в авто, и потом на колесную базу ставить, не таская за собой основную люльку.
— Андрей! — и смеялась и даже пыталась сердиться на него Настя, кажется. — Ну зачем мне автокресло сейчас, если я и за руль еще сесть не могу? А потом лучше куплю отдельно для чуть старшего возраста… Это пустая трата денег…
— Это удобней! Не нужно громадную люльку таскать! — не соглашался он также упрямо. — И, вообще, это мой подарок Светлячку и тебе! Что я, не имею право вам подарки дарить? — сделал вид, что его задело. — И потом, сейчас и я могу вас, куда нужно или просто захочешь, отвезти, Настюша. Хоть по городу покататься или погулять, погода-то вон, какая замечательная! Так пусть Светлячок по правилам и в безопасности катается, — глянул ей в глаза тогда прямо.
Не то чтобы готовый что-то заявить… Андрей и сам пока не очень понимал, что же между ними закручивается и извивается, переплетая пальцы тонкими связями тихих вечеров, уютного сопения Лукии и мягких улыбок Насти; теплыми прикосновениями ладоней, когда малышку подхватывали друг у друга или когда он Настю за плечи обнимал, помогая чуть силы восстановить…
Но и не пытался отрицать даже, что есть это! Безымянное пока что-то, но очень объемное!
А Настя тогда смутилась и глаза отвела на мгновение. А потом опять как-то иначе глянула сквозь дрожащие ресницы, незнакомо: чуть растерянно, удивленно и словно бы недоверчиво… Но это ладно, это недоверие он вполне понимал.
Только вот его насквозь прошило тем робким и сомневающимся взглядом Насти! Когда промолчала, а глаза успели столько вопросов безмолвных задать! Ему бы уточнить, выспросить, ответить самому на все… Пару дней бы еще, чтоб не наседать, потому как сами не сумели за эти несколько недель ни с чем разобраться.
Но тут приехала ее мать и… Андрей был знаком и раньше с Галиной Петровной. Однако в этот раз он скорее злился на нее, хоть и старался вести себя ровно. Но, блин! Видно же было, что вместо того, чтоб облегчить жизнь и помочь Настюше, только больше изматывает дочь и по нервам ездит! Прям подбешивало его, когда немного внаглую приходил и видел глухое раздражение и усталость в Настюшиных глазах, а взор ее матери, наоборот, прям-таки упрекал… их обоих! В чем, спрашивается?
Андрея же это неожиданно сильно взбесило! Но и не скажешь же ничего, блин! На каком праве? Дико глупая ситуация. И уж он точно мог бы заявить, что не так стоило бы матери себя вести, что б там Настя ему про страхи и маленькие городки рассказать не пыталась.
Так что, да, он был рад, когда сегодня Настя в разговоре упомянула, что вчера ее мама уехала… Да, раньше планируемого… Но так лучше для всех, кажется…
Вот только, возвращаясь к тому, с чего он и начал сомневаться, в голосе Насти облегчение хоть и слышалось, но усталость и измотанность перекрывали все.
Вот Андрей и приперся… с подарками типа, с этим кемексом дурацким, почему-то решив, что так будет лучше, чем просто кофе ей заехать купить… Да и вечер, а Ната сказала, что лучше утром…
С какой секунды он стал предчувствиям и озарениям Наташи верить, елки-палки?!
Но откуда-то она знала же про «его» девочку? И про фильтр… И про то, что ни фига простого и, вообще… Славка вон не в курсе был. А Андрей никому не рассказывал. Вот и… Окей, потому и допустил, что можно предчувствиям кумы довериться… Только это все еще не решало насущной проблемы: Настя ж вроде намекала, что не стоит приходить? Или нет?..
Капец! Андрея капитально раздражала собственная, совершенно не свойственная ему с подросткового возраста, неуверенность. Таким у них чаще Славка страдал, раньше, до женитьбы еще… Так когда такая дурь на Андрюху перекинулась?
Решив все же поставить коробки и пакеты на пол, чтобы достать ключи, которые ему Настя дала, Андрей аккуратно стал сгружать свои подарки.
И тут дверь нежданно открылась, а он стремительно распрямился… все с теми же пакетами.
— Андрей?! — даже с каким-то весельем уставилась на него Настя. — А я понять не могла, что тут за шум в подъезде! Подошла к домофону и тебя увидела…
На ее руках тихо сопела Лукия, но не спала, улыбалась даже. Может, потому, что и мать рассмеялась сейчас.