Любовь на кофейной гуще
Шрифт:
Проснуться было сложно. Впрочем, неудивительно, учитывая, что Лукия буянила едва не всю ночь. Так что сейчас голова у Насти ощущалась тяжелой и мутной, мысли текли вяло, будто не желая возвращаться к реальности.
А еще было очень тепло и так непривычно уютно… Не могла понять, почему. И глаза открыть — сил не находила. Хотелось спать невыносимо, хоть годами сформированная привычка и напоминала, что пора вставать.
Смутно вспомнилось, что Настя сегодня еще хотела в магазин наведаться. Ей это нынче так тяжело давалось, сил едва хватало, да и не на машине, пешком. Совмещала
Правда, после сегодняшней ночи не хотелось вообще никуда выходить, как и из сна выплывать. Лукия почти до четырех утра плакала. Непонятно, что не давало дочке нормально отдохнуть и уснуть, они и лекарство от колик ей капали, и укачивали, Настя даже спазмолитик рискнула накапать, который ей педиатр советовала… Но и то не помогло, как и чай с фенхелем. Такое чувство, что малышка просто хотела, чтобы с ней гуляли, напевая, и они с Андреем по очереди этим занимались, давая хоть немного друг другу передохнуть.
Андрей!..
Настю как жаром обдало от этой мысли! Замерла, даже дышать перестав, приоткрыла осторожно веки, глянув сквозь ресницы.
И внезапно поняла, почему ей тепло, хорошо и уютно так… Лукия спала на ее груди и животе, да. Настя и во сне продолжала обнимать дочку руками, прижимая крепче. Лукийка тихо сопела ей в шею, в дреме крепко сжимая свои кулачки и даже улыбаясь. Здорово так, учитывая, что большую часть ночи дочка хныкала!
Но сама Настя не лежала в кровати. Вместо этого как-то полулежа сидела на диване в гостиной, забравшись с ногами и… откинувшись на Андрея. Выходит, так и уснула на его плече. А мужчина их обеих руками обхватывает даже сейчас, как оберегая, чтобы не случилось ничего ни с Настей, ни с малышкой, страхует…
И тоже спит. Бдение обоих измотало капитально…
Это он впервые остался у них на всю ночь. И раньше, бывало, задерживался допоздна, но всегда уезжал. А сегодня… И, главное, Настя и сама не смогла бы описать, как так все сложилось?
Они даже толком не успели все коробки открыть, что Андрей принес, смутив ее до невозможного своими подарками! И как-то весело, несерьезно, в противовес той сцене с кормлением Лукии, спорили насчет того, можно ли ей в самом деле кофе пить? Честно говоря, может, и неправильно, но Насте вдруг так захотелось любимого напитка, даже тогда, вечером!.. Прямо кончики пальцев закололо.
Так, наверное, кому-то хочется алкоголя рюмку выпить, чтоб снять неявное внутреннее напряжение и психологическое давление. А ей горячий и ароматный кофе снился, честно! Потому, скорее, хотела, чтобы Андрей ее уговорил, привел такие аргументы, чтоб она с чистой совестью могла себе эту чашку удовольствия утром позволить!
Но они и не договорили даже. Лукия, только уснувшая же, по сути, и, как надеялась Настя, уже, с небольшим перерывом, на ночной сон настроившаяся, начала так плакать, что оба кинулись к кроватке! Забытым на полу остался и кемекс, который только достали, и остальные коробки, что Андрей принес.
И началось их «дежурство», какого еще не выпадало. Не спасла ни каруселька, музыку которой они, кажется, сами наизусть выучили за эту ночь; ни собственное пение Насти; ни какое-то смущенное мугыканье Андрея, страхующего Настю, когда руки уже отказывали…
Это было так мило, если честно!
Да и сейчас, оглянувшись на несколько часов назад, подумала, что могла бы просто головой двинуться, проведя эту ночь одна. Достаточно на форумах мамочек про выгорание и депрессии начиталась, чтобы это осознать. Но Андрей остался… и во всем помогал, вообще не спрашивая, а будто и хотел, и право имел, и своим долгом считал быть с ними, заботиться…
Уснули, выходит, в конце концов, тоже вместе… Еще и кое-как выспались. Во всяком случае, Настя с Лукией так точно. Оставалось надеяться, что и мужчину не сильно загоняли этой ночью. Ему-то еще на работу…
Караул! Надо будить! Сколько там уже времени? Не видела часов.
Почему-то горло сдавило каким-то запредельным смущением и волнением, хоть и не юная девочка давно уже! Да и не было в этой ночи ничего такого, чтобы смущаться! Не взрослым людям, однозначно. Но Насте отчего-то до какого-то тревожного ощущения сверкающей щекотки в животе зажмуриться хотелось!
Странно так… Непривычно… И сладко, и страшно.
Не дура же, понимает все эти повисшие в воздухе полувзгляды и осторожные касания, намеки, а то и прямые откровения. Как вчера с его словами о ее внешнем виде, о том, как он воспринимает даже момент кормления, о радости…
Уф!!! Наверное, последние месяцы с Павлом и слова того, кого уже и мужем называть не хотелось, несмотря на официальный статус, что-то сломали в Насте. Разрушили некую хрупкую и тонкую уверенность в самой себе, которую и так нелегко выстраивала в свое время, буквально отстаивая и отвоевывая право на самостоятельные решения, убежденность, что стоит чего-то и что привлекательная… тоже вот.
Потому сейчас так сложно и было поверить в то, что в глазах Андрея все ярче и очевидней замечала. Умом понимала, все видела, а вот душа… Что-то в груди боязливо сжималось с холодком, не в силах довериться этому пониманию.
Но сейчас от нее этого не требовали, кажется. В данный момент, пока все остальные спали, Настя могла просто наблюдать, всматриваться, изучать то, на что ранее никогда не решилась бы, совесть просто не позволила бы. Но теперь… Кто ей теперь указ?
Она просто смотрела, будто впитывая в себя и рельеф его лица, совсем иной, незнакомый, но уже становящийся родным, пусть и не готова была признаваться в подобном. Изучала изломы кожи, рассказывающие какую-то очень личную, только его, Андрея, историю жизни: каких-то, лишь ему ведомых, испытаний, находок и потерь, открытий, успехов и разочарований. Смотрела на то, как медленно двигаются глаза под веками, и вдруг поймала себя на мысли, что хочет коснуться пальцами его ресниц, повторить контур скулы, задержаться на немного массивном угле нижней челюсти и обвести контур губ…
Но ничего из этого ей не то что воплотить сейчас не светило, однако, а и даже продолжать робко мечтать.
Потому как именно в это мгновение завозилась Лукия. Еще совсем тихо, чуть громче засопев, сладко зевнула. Настя не сумела сдержать улыбку, наблюдая за этим милым копошением дочери. И только спустя мгновение осознала, что руки Андрея сжались крепче, обнимая и ее, и малышку, будто он отреагировал на их возню, но еще со сна не понял, хорошо или плохо, и решил на автомате подхватить их обеих.