Любовь на коротком поводке
Шрифт:
— Спокойствие, только спокойствие… — говорил очень громко вырвавшийся на свободу мой внутренний голос моим же глазам, которые отказывались верить тому, что видели.
А видели они краску, которая белыми ошмётками свисала с дверной рамы. Вот так Агата жаждала разбудить несчастного Олега, совершенно забыв, что могла бы для начала разбудить швейцара, то есть меня… Огласите, пожалуйста, весь список моих должностных обязанностей… Впрочем, рабам, кажется, ничего не объявлялось заранее.
— Ну что ты за собака?! — возмущалась я в голос, не заботясь о соблюдении тишины
Гречневая каша давно готова, время перевалило за восемь часов уже тоже давно. И давно я не была такой злой и… Растерянной. Что сказать Лоле на ожидаемый вопрос: каким образом собака оказалась наверху? Это не Агата должна была спать в моей постели, а я — свернувшись калачиком на ее подстилке.
Пальцы гладили косяк с такой настойчивостью, точно могли приклеить содранную краску обратно. Не могли! Зато я поняла, что дверь можно покрасить — если, конечно, Мишка согласится приехать. У него на даче явно найдется белая краска. Какое счастье, что у Лолы в дизайне главенствует медицинский вкус!
Я присела подле двери, чтобы внимательнее оценить ущерб — нет, не так страшно: когти в дерево не вошли. И все же мое положение в воздухе относительно пола изменило ситуацию— теперь одной рукой я держалась за косяк, чтобы Агата не опрокинула меня на спину, а второй отводила собачью морду от лица, чтобы не быть зализанной до смерти.
— Не отделаешься поцелуйчиками, не отделаешься! — дралась я с собакой уже лежа на полу. — Отстань!
И вдруг я победила — вернее, Агата научилась летать и на долю секунды зависла в воздухе прямо надо мной. За следующую долю я сообразила, что это Олег оттянул ее от меня за ошейник.
— Я уж испугался, что это ты уже со мной говоришь, — ухмыльнулась его наглая рожа. По ней я и читала слова, потому что звук его голоса потонул в лае.
Агата отпрыгнула к стене и теперь, вся сжавшись, неистово лаяла из угла, не смея подступить к врагу даже на лишний сантиметр. Я села, хотя в моей позе не было абсолютно ничего плохого — после прогулки с собакой я осталась в вельветовых спортивных штанах и кофте — единственная проблема этого наряда была в том, что материя была цвета пенки на кофе. Да, кофе… Олег оделся, почти: брюки застегнул, а рубашку просто накинул, но мне плевать на его обложечный вид. Абсолютно! У меня на него даже развилась аллергия за прошедший час! Снова хотелось разодрать ногтями руку, даже через плотный длинный рукав, в том месте, где моей кожи коснулись эти ухмыляющиеся губы, якобы в знак благодарности за кофе… И пусть только скажет, что я сама напросилась.
Он говорил с коллегами нонстоп, и я пожалела кофе, а не его, и только поэтому отнесла чашку на стол. И поставила рядом с Макбуком, не ожидая никакого спасибо. Я уже почти ушла, когда Олег схватил меня за руку и ткнулся туда, куда в тот момент между фразами успевали попасть его губы. И все — даже не обернулся от экрана, по которому бежали какие-то циферки, затмевая мое отражение. А я могла ослепить в тот момент владельца Макбука, потому что вспыхнула как солнце, сама от себя не ожидая такой жуткой реакции на дурацкий поцелуй. И заставила себя остаться в кухне, хотя каша уже ждала своего часа в мультиварке. Но вдруг этот тип еще решит, что я от него бегу. Нет, не от него, а с собакой. На улицу. И даже в спортивном костюме.
Сейчас в этом костюме я сидела на полу и не собиралась вставать. Опять же, из-за него. И даже протянутая рука не поменяла принятого мною решения.
— В чем дело? — через минуту трясения рукой Олег наконец-то догадался, что я не встану.
— В двери!
Моя рука не тряслась, а указывала ровнехонько на дверной косяк. И заодно на косяк Олега с чертовым будильником. Он обернулся, чтобы оценить ущерб, но не присвистнул. Его явно не волновало, во сколько мне встанут Мишкины услуги!
— Это она сегодня, что ли, так постаралась? — все же поинтересовался наш милый соседушка.
— Ага, рвалась тебя будить…
— То есть я виноват, да? — перебил он с не сползающей с лица улыбкой. — Почему не тебя?
— Я не ставила будильник на пять утра!
— На шесть тридцать, — Олег смотрел на меня не просто сверху вниз, но еще и очень снисходительно. — Я прекрасно помнил про то, что нахожусь в чужом доме и подготовился к встрече перед сном. А вот к какой встрече готовилась ты, заперевшись в комнате, я не знаю…
— Я не запиралась! — зачем-то закричала я. Громко. Очень громко. Голосом обиженной девчонки с двумя косичками. Косичек не было, был хвост — один, закрученный наспех. И сейчас я наспех подбирала слова, чтобы осадить вконец обнаглевшего квартиранта.
— Ага? Не запиралась она! Улики-то на лицо… — усмехнулся Олег и ткнул пальцем в замок и царапины под ним. — Овчарке раз плюнуть открыть дверь, нажав на ручку. Что твоя красотка и пыталась сделать. Но увы…
Я прикрыла глаза, сжала губы и поднялась с пола без его помощи. Наверное, это Агата, все еще лая, подтолкнула меня мордой под лопатки — типа, кончай тут у него в ногах валяться!
— Может, и заперлась, — не стала отпираться я, сраженная его логикой и тем фактом, что абсолютно не помнила, как запиралась вечером и как отпиралась утром. — На автомате, — добавила тут же.
— То есть не от меня заперлась? — не унимался засранец.
— Какого черта мне от тебя запираться?! — взмахнула я руками и чуть не заехала ему по наглой роже, сама того не желая.
Либо он успел отступить, либо руки у меня короткие — не дотянулась, да не больно-то и хотелось! И снова у меня зачесалась рука чуть выше запястья и чуть ниже локтя! Надо было сходить в душ перед прогулкой, а сейчас уже поздно.
А вот гостя не мешало бы в него отправить — может, тогда застегнется и перестанет светить грудью. Она не пятого размера — никуда не вывалится, если застегнуть рубашку под самое горло! Ремень-то затянул… Нет, ремня в брюках не было. А был ли он вчера? Конечно, был! Брюки без ремня не носят! Наверное, висит на спинке стула вместе с галстуком. И я тоже скоро повешусь от общества их владельца!