Любовь на винограднике
Шрифт:
ГРИНЬОЛИНО. Тем лучше. Я думаю, вы не будете возражать, если ее обследует один всемирно известный врач, мой друг. (ПАНГРАЦИО отводит глаза). Причем совершенно бесплатно.
ПАНГРАЦИО. Вы уверены.
ГРИНЬОЛИНО. Разумеется.
ПАНГРАЦИО(подумав). Зинфандель!
Входит ЗИНФАНДЕЛЬ со служанкой.
Входи, входи, дорогое дитя. А теперь поздоровайся с господином Гриньолино. (Она приседает). Ну будь
СЕЭРА(из-за спины ЗИНФАНДЕЛЬ). Здравствуйте, господин Гриньолино.
ПАНГРАЦИО. Ну вот и хорошо. Ты знаешь, Зинфандель, господин Гриньолино весьма обеспокоен твоим состоянием. Он хочет, чтобы один всемирно известный врач обследовал твое горло. Причем бесплатно. (Бросает взгляд на ГРИНЬОЛИНО, ища поддержки. Тем временем девушки заговорщицки переглядываются). Дорогой Гриньолино, примите от меня мое сокровище, я смело вверяю его вашим заботам.
ГРИНЬОЛИНО(кричит в дверь). Эй, такси! (ПАНГРАЦИО). Дорогой Панграцио, мое сердце принадлежит вашему сокровищу настолько же, насколько ей будут принадлежать ваше завещание, ваш дом и виноградники. Прощайте.
К двери дома подъезжает такси — автомобиль без крыши или боковых створок. Им управляет АРЛЕ КИНО в костюме шофера. Гоночная кепи и очки делают его вид весьма импозантным. Все усаживаются в машину. АРЛЕ КИНО успевает перекинуться двумя словами с СЕЭРОЙ, которая тут же все передает ЗИНФАНДЕЛЬ. Такси аккуратно трогается с места с тем, чтобы через минуту остановиться у дома мнимого доктора, который встречает их на пороге. Доктор — переодетый ПИНО. Он «плохо» слышит, поэтому обе его руки приложены к уху.
ДОКТОР. Что вас беспокоит?
ГРИНЬОЛИНО. Доктор, эта девушка так влюблена, что потеряла дар речи и все время молчит.
ДОКТОР. Ах, радикулит. Где болит?
ГРИНЬОЛИНО. Она проглотила язык и нема.
ДОКТОР. Ах, грудь сама! Ну-с, давайте послушаем.
ПИНО стетоскопом слушает ЗИНФАНДЕЛЬ, которой процедура явно приятна.
ДОКТОР. Так, так… понятно… угу… хмм, ооо… э!
ПИНО также радует этот розыгрыш. ГРИНЬОЛИНО в ярости.
Жалоб нет? Что я могу сказать: легкие чистые. Все в порядке. Однако нельзя не заметить. Что девушка серьезно влюблена.
ГРИНЬОЛИНО. Тьфу, какой дурак! Я это и сам знаю. Она ж от любви проглотила язык!
ДОКТОР. Ах, язык! Так бы и сказали, сейчас исследуем. Высуньте язык, дорогая.
ЗИНФАНДЕЛЬ показывает «язык» ГРИНЬОЛИНО. ПИНО изучает его специальным молоточком.
Нет, здесь тоже все в порядке. Вы напрасно волнуетесь.
ГРИНЬОЛИНО. Какое — «в порядке», когда она разучилась им пользоваться.
ДОКТОР. Ну знаете ли, у языка столько назначений, что довольно трудно потерять их все сразу…
ПИНО продолжает любовно изучать язычок ЗИНФАНДЕЛЬ, в то время как АРЛЕ КИНО и СЕЭРА к великой досаде ГРИНЬОЛИНО отвлекают его.
ДОКТОР. Один чудак сказал, что если бы язык был дан человеку для спора и насмешек, то человек был бы глух и слеп. Если бы это было так, эволюция бы давно завершилась. Без общения нет жизни. Главное средство общения — человеческий голос — божественнейший из инструментов. С одной стороны, голос хорошо защищен, с другой — нещадно эксплуатируется — конечно, если не говорить о влюбленных. У него два верных помощника — нос и язык. Если бы не нос, что бы дарило нам радость от благоуханий, дурманящих до потери сознания? А разве не язык порождает слово — основу мироздания, воплощающую строгость мысли и высоту чувств! К тому же что может тоньше и точнее передать трепетную сладость поцелуя забывшихся от страсти губ…
ЗИНФАНДЕЛЬ и ПИНО целуются. ГРИНЬОЛИНО наконец удается вырваться из рук преследователей.
ГРИНЬОЛИНО. Доктор, да прекратите же вы свои исследования! От вас требуется, чтобы моя жена могла разговаривать, когда мы поженимся — и больше ничего.
ДОКТОР. Ах, вот оно что! Но для этого мне надо обследовать и ваш язык. Не бойтесь, это не больно. Зато сразу станет ясно, сможете ли вы успешно общаться. Ведь если в языках согласья нет…
Теперь открывает рот ГРИНЬОЛИНО. ПИНО с помощью медицинского инструмента подвергает его мучительному испытанию.
ДОКТОР. … то беседы, скажите «ааа»
ГРИНЬОЛИНО. ааа… Кх!
ПИНО со всей силы прижимает язык ГРИНЬОЛИНО
Или ссоры, «ааа»
ГРИНЬОЛИНО. ооо… йок!
Треплет его за язык в разные стороны.
И пустые разговоры,
Пенье, чмоканье, шипенье
Не дадут удовлетворенья, «ааа»
ГРИНЬОЛИНО. «уаа… ой!»
Щелкает его по языку.
А любовное общенье
Будет сплошь одно мученье!
скажите «ааа».
ГРИНЬОЛИНО. «ааа» хваа — аа!
ПИНО целует ЗИНФАНДЕЛЬ, которая падает в его объятья
ГРИНЬОЛИНО. чтоо…оо!
ДОКТОР. Да, забыл, некоторые еще любят сквернословить.
ПИНО зажимает язык ГРИНЬОЛИНО, который, замерев от боли, чертыхается, задыхаясь.
Пауза позволяет АРЛЕ КИНО и двум девушкам пуститься наутек. Такси выписывает замысловатые виражи, пытаясь уйти от преследования ГРИНЬОЛИНО.
«Доктор» всячески ему «помогает», что в решающий момент лишает ГРИНЬОЛИНО возможности их поймать. Все четверо исчезают за кулисы.