Любовь не с первого взгляда
Шрифт:
Кая фыркнула, выражая тем самым, что она думает о притязаниях приятеля.
— На самом деле, — вернулся к делу Се-Крер, — в твоём прекрасном плане есть изъяны. Не думаю, что король будет так любезен, что отдаст дочь спасшему её райанцу. Ещё и заподозрит, что тут замешаны мы, а этого точно никак нельзя допустить.
— Не хочешь посоветоваться с одним твоим знакомым анжельцем? — лукаво предложила Кая.
Покачав головой, он признал:
— Такие комбинации, конечно, его конёк, но мне бы не хотелось вмешивать его в мои личные дела. Это тебе он муж.
— Кай…
— Не
Прощаясь, он обнял её, чего, вообще-то, почти никогда себе не позволял.
— Ай-яй, — прокомментировал он свою сентиментальность. — Если твой муж караулил под дверью, то это был бы самый подходящий вариант для гневного явления!
Кая снова фыркнула:
— Иди уж, герой-любовник, — напутствовала она его тоном почти ласковым.
Козырнув, Се-Крер полез в свой лаз.
Уронив голову на руки, Кая тяжело вздохнула.
Глава семнадцатая и восемнадцатая в одном флаконе
Конечно же, у Канлара нашлись более важные дела, чем следить за королевой и подслушивать под дверями её кабинетов.
В связи с резкой потерей предыдущего вице-канцлера нужно было озаботиться поиском нового человека на эту роль — и Кая, весьма своевременно вспомнив, что титул короля-консорта она вводила не для красного словца, перевалила проблему на плечи супруга. В конце концов, вице-канцлер — это будущий канцлер, а канцлер — это правая рука правителя, так кому, как не Канлару, заниматься подбором этого человека?
Пришлось заниматься.
И, прямо скажем, он подошёл к делу самым серьёзным и продуманным образом. Чтобы составить более или менее адекватное мнение о каждом кандидате, Канлар придумывал причины ненарочным образом поглядеть на них в естественной, так сказать, обстановке. Своеобразные «смотрины» больше недели занимали всё его свободное время. Конечно, за один погляд нельзя было понять, что за человек перед тобой, но всё же это давало больше, чем сухие строки характеристик, собранных внутренней разведкой.
За это время вопрос об отъезде махийской принцессы не поднимался. Кая пребывала в некоторой растерянности, а сама принцесса уезжать не торопилась. Её дипломаты же были недовольны. После решительных действий райанской стороны они опасались дальше поддерживать секту, не желая дипломатического конфликта, но вот сектанты, определённо, не желали этого понимать, и всячески пытались войти в контакт с махийцами. По совести говоря, прижимистым сектантам были нужны финансы, и они сильно рассчитывали на своих покровителей. Но внутренняя и внешняя разведки основательно пасли махийцев, так что те предпочитали не высовываться.
Полностью положившись на своих людей в этом вопросе, Канлар с головой ушёл в обязанности короля-консорта. Однако, только-только справившись с первой волной дел по выбору вице-канцлера, он незамедлительно угодил в эпицентр новых проблем.
Эти проблемы ему со скорбным лицом принесла
Ниийский принц, не будь дурак, уцепился за идею стать управителем собственного княжества — пусть от этого княжества пока одно название было (точнее, даже и названия не было). А вот ниийский король, также не будь дурак, в восторг не пришёл. Создавать у себя под боком ещё одно государство, пусть и карликовое, в его планы не входило. А вот отхватить рьонские земли без военных вложений — это дело другое.
Король, ознакомившись с проектом сына, бодро внёс свои коррективы: принц женится на княжне, Райанци в качестве приданного отказываются от притязаний на рьонские земли, и они благополучно переходят под управление ниийской короны. Осуществлять это управление, конечно, будет принц и его райанская жена — вполне прилично, все довольны, всех всё устраивает. Король искренне полагал, что даёт Райанци возможность выйти из ситуации с честью: подобным договором он вроде как номинально признавал, что земли — райанские, правда, по факту заключения договора они таковыми быть переставали. Учитывая, что отстоять эту территорию перед ниийской армией у райанской стороны не получалось, жест поистине любезный и щедрый. «Пусть они и не ваши, но вы можете нам их подарить, так и быть», — милостиво соглашался Райен IV.
Но он не учёл, что ни принца, ни княжну эта идея не вдохновила — они оба уже нацелились на суверенное царствование. Поэтому принц начал вести за спиной отца свою игру, отправив срочное послание предполагаемой невесте.
В послании говорилось, что в ближайшие дни король отправит в Райанци официальное посольство для решения этого вопроса. Принц обещался всеми правдами и неправдами в это посольство просочиться, чтобы иметь возможность объединиться с княжной в ходе отстаивания своей идеи. Однако для твёрдости их позиции нужно было обеспечить поддержку райанской стороны — именно это он и просил организовать княжну.
Та, здраво рассудив, что на политику такого уровня её дипломатических талантов не хватит, отправилась терзать Канлара. Расчёт княжны был в том, что Канлар как дипломат был весьма азартен, и в самых сложных и невыполнимых задачах всегда находил вызов, который ему чрезвычайно хотелось принять. Не имея возможности как-то надавить на короля-консорта, княжна рассчитывала поймать его на крючок с помощью хитрости, возбудив в нём интерес к её делу и заставив его увидеть в этом деле вызов.
План почти сработал.
Почти — потому что, став человеком семейным, Канлар научился сдерживать свой азарт, а последняя ссора с королевой окончательно убедила его в том, что лихие планы того не стоят.
— Вы мне предлагаете, — любезно переспросил он княжну, выслушав её историю, — каким-то волшебным образом убедить сперва её величество, что реализация вашего плана в её интересах, а потом, вместе с её величеством, убедить в том же отнюдь не лояльных этой идее ниийских дипломатов, так?
— Звучит невыполнимо, — мило похлопала ресницами княжна.