Любовь НЕ с первого взгляда
Шрифт:
– А как ты обычно лето проводишь? – спросила она.
– В последние несколько лет я работаю два месяца, потом около месяца отдыхаю. Мы с семьёй на две недели куда-нибудь выезжаем, чаще за границу. В этом году, по счастливой случайности, – я нежно посмотрел на Катю, – у нас не получилось из-за виз, поэтому мы приехали сюда.
– А кем ты работал?
– Много кем, но чаще всего у отца на фирме курьером, в этом году он меня посадил в офис на компьютерную поддержку, чтобы я смотрел за работой всех отделов. Компьютеры мне интересны, а вот работа в юридической фирме – вообще нет, –
– А где вы были в прошлом году?
– Теперь моя очередь задавать вопросы, – в моём тоне звучал шуточный укор.
– Давай, если хочешь, но ответы будут скучными, – пожала она плечами.
– Очень сомневаюсь. Расскажи как ты обычно лето проводишь?
– Работаю, читаю, сижу дома, гуляю, учусь всему понемногу. Скукота. Лучше расскажи где за границей вы были?
Катя явно старалась перевести тему.
– А с кем ты гуляешь? – осторожно спросил я.
– С бабушкой и дедушкой, – ответила она, закатив глаза.
– Почему ты не любишь говорить про себя? Как мне узнать тебя лучше, если у тебя нет социальных сетей, а ты сама мало про себя говоришь? – спросил я с некоторой обидой в голосе.
– Извини, Дим, – сказала она, коснувшись моей руки, – но меня жизнь больно научила не слишком верить другим людям, и мне теперь тяжело от этого избавиться. Я постепенно, наверное, смогу больше тебе рассказать. Но я не могу разогнаться от нуля до сотни за три секунды, мне нужно время, – закончила она, подмигнув мне.
Я взял её руку в свою ладонь и слегка её сжал:
– Хорошо, я понимаю, извини. Всё в порядке.
Мне было ужасно любопытно узнать, что же у неё произошло. Почему она так мало говорит о своём прошлом, школе, родителях? Но мне ни в коем случае не хотелось давить на неё. Я надеялся, что она начнёт мне со временем доверять, и сама всё расскажет. То, что посчитает нужным. А я умел ждать.
Мне очень хотелось идти с ней за руку, но через некоторое время Катя вытянула свою руку из моей, якобы поправить волосы, но потом засунула руки в карманы своего сарафана, которых я даже до этого не заметил.
Так мы гуляли по парковой зоне пансионата за неторопливыми разговорами почти два часа. Делая остановки в красивых местах, чтобы полюбоваться цветами ли, деревьями ли, или просто послушать птиц. Я рассказывал про зарубежные страны, где мы были с семьёй: про Италию, Испанию, Германию и Австрию (в эти две страны мы ездили в один отпуск), про Финляндию и Швецию.
Катя не была в этих географических местах, поэтому ей было очень интересно узнать про них, как можно подробнее. А мне просто нравилось с ней говорить. Катя рассказывала мне про уголки мира, в которых она хотела побывать из-за любимых книг, а я с удовольствием её слушал.
– Ну, что ж, сейчас уже начало восьмого и нам пора бы успеть на ужин, если ты желаешь, – сказал я, взглянув на свои часы.
Она притянула мою руку к себе и слегка прислонилась, чтобы получше разглядеть время на часах. Её длинные распущенные волосы ветром потянуло в мою сторону, и я свободной рукой пригладил их. Они были такими мягкими, но при этом густыми и безумно вкусно пахли – чем-то свежим и сладким, вроде арбуза или дыни. Подняв на меня взгляд, всё ещё стоя так близко, она посмотрела мне в глаза, потом на губы, потом её щёки покраснели от румянца, и она вернулась на своё место, на расстояние вытянутой руки.
Я не мог не улыбаться такой реакции. “Катя, Катя, что же ты нас так мучаешь обоих?” – подумалось мне.
– Да, конечно, пойдём, – неуверенным голосом сказала она. Но затем она выпрямила еще больше свою и без того прямую спину, глубоко вдохнула грудью, и на её лице снова появилась хитрая, красивая улыбка.
Когда мы пришли в столовую, моей семьи там, к счастью, уже не было. Я не сомневался, что батя проконтролирует, что они, не замешкавшись, придут в шесть, как мы и договаривались, чтобы нам разминуться. Людей внутри, в принципе, было мало, поэтому Катя с лёгкостью разглядела у дальнего столика своих бабушку и дедушку. Они сидели за столиком под картиной с изображением моря (не иначе как репродукция Айвазовского, так как других маринистов я не знал, а на его выставку картин я как раз ходил в Военно-Морской музей).
Она помахала им рукой. Посмотрев на меня с шуточным вызовом, Катя спросила:
– Рискнешь познакомиться с моим дедушкой?
Я оценил фигуру крепкого мужчины среднего роста, с когда-то темными, но теперь прилично поседевшими волосами, в очках, который смотрел поверх них прямо на нас, не улыбаясь.
– Конечно. С радостью!
Я пошёл к столику за Катей.
Когда мы подошли, её бабушка с большой радостью смотрела на нас обоих. Дедушка всё так же не выражал ни тени приветствия. Я почувствовал себя немного менее уверенно.
– Катенька, Дима, очень рада вас видеть! – сказала она с таким воодушевлением, если бы мы только что вернулись из долгого путешествия. Очень милая дама, мне было приятно, что меня хоть где-то так тепло приветствуют.
– Здравствуйте, Анна Петровна, – поздоровался я.
– Дедушка, познакомься, пожалуйста, – это Дима. Дима – это мой дедушка, Сергей Константинович, – представила нас Катя.
– Митя, называйте меня, пожалуйста, Митей, – сказал я, протягивая руку.
– Почему это Митя? – удивилась Катюша. – Ты же говорил, что ты Митя только для близких друзей.
– А может я чувствую, что мы станем с твоими бабушкой и дедушкой близкими друзьями, – самоуверенно улыбнулся я им, – а там может и ты соизволишь, рано или поздно, называть меня так же.
Сергей Константинович, привстав со стула, пожал мою руку. Это было рукопожатие решительного и честного человека.
– Приятно познакомиться, Митя! Но если она что-то вбила себе в голову, это не так просто оттуда выкорчевать, – усмехнулся он, усаживаясь на своё место. – Помнишь, Аня, – обратился он к супруге, – Лешку, медбрата? – Потом он снова обратился ко мне, – Пришел после медучилища к нам в клинику медбрат в прошлом году. Двадцать два года. Катька его всё Алексеем и на “вы” называла. Он ей говорит: “Давай на ты, можешь называть меня Лёша, у нас не такая большая разница в возрасте”, а Катя ему: “Нет, что вы, Алексей. Не смею”. Тогда он начал её называть на “вы” и полным именем, чтобы убедить, что это не всегда приятно.