Любовь НЕ с первого взгляда

Арчер Наталия

– Катя, – он остановил меня, поймав за руку. Когда я обернулась, он стоял на моём уровне глаз, так как я была на ступеньку выше. – Поцелуй меня, – в его лице была мольба.

Это выглядело достаточно мило. Было бы глупо этим не воспользоваться.

Я взяла его лицо в свои ладони, заглянула в его синие, как вечернее небо глаза, медленно приблизилась и… поцеловала сначала в правую щёку, а потом в левую. И шепнула в его левое ухо:

– Всему своё время, Митя!

В ответ он лишь разочарованно застонал. Если бы мне не было так весело, я бы его, наверное, пожалела.

Глава 12

Митя

Не знаю, в чём секрет Катиных поцелуев в щёку, но у меня было ощущение, что места, куда прикасались её губы, должны светится, не меньше. Поэтому, когда я зашел к себе в номер и увидел там мать, которая поджидала меня, сидя на стуле в центре комнаты, напротив входа, мне захотелось отвернуться, чтобы не выдать ей своё свечение, предчувствуя, что она его быстро загасит.

– Где тебя носит весь день, Дима?! С этой девкой? Ты не думал предупреждать, когда ты ходишь шляться где попало и с кем попало до самой ночи?!

– Во-первых, не смей так про неё говорить, – во мне закипало негодование так же резко, как за пять минут до этого во мне расцветало счастье. – Пожалуйста, – с трудом добавил я, зная, что иначе этот разговор обернётся не пойми чем с её стороны. – Во-вторых, сейчас только одиннадцать вечера. В городе я возвращаюсь и к полуночи. И наконец, это была именно твоя дурацкая идея обходиться без средств мобильной связи весь отпуск, так что вини в этом себя.

– Да как ты смеешь со мной так говорить?! – "И тут Остапа понесло", всплыла строчка у меня в голове из “Двенадцати стульев” 8 . – Ты! Неблагодарный! Да я ради тебя… – прошипела она с глазами навыкате, что я немного забеспокоился о её состоянии здоровья. Не хватало, чтобы давление поднялось, или что там у стариков бывает?

8

Ильф И., Петров Е., "Двенадцать стульев"

– Мама, пожалуйста, успокойся. Я не хочу ругаться, – как можно спокойнее сказал я, делая над собой усилие. – Сейчас уже поздно, давай обсудим это, – блин, я даже не знал, что мы обсуждаем, – завтра с новыми силами и как следует отдохнув, хорошо?

– Нет, совсем не хорошо! – почти кричала она.

Тут из спальни вышел отец. У нас был двухместный номер. В спальне располагались родители, там же стояла дополнительная кровать для Федьки, так как он первее всех ложился спать. Я ночевал в общей комнате ближе к выходу, где мы все сейчас и находились.

– Что вы тут устраиваете истерики на ночь глядя? – недовольно проговорил он, нахмурив брови. – Здесь стены тонкие, как в японских домах, хоть пальцем ковыряй насквозь. Мы ночами слышим как соседи дышат, а вы тут кричите. Вас весь корпус вынужден слушать. Заканчивайте сейчас же! – строго сказал он, глядя преимущественно на свою жену.

Батя – вот на кого можно положиться в любой ситуации.

Мать недовольно поджала губы, сложив на груди руки морским узлом. Было видно, что пятисекундное молчание ей тяжело давалось.

– Я пошёл мыться и буду ложиться спать, если вы не против, – устало сказал я, надеясь, что на сегодня мать уже закончила.

– Нет, ты меня сначала выслушаешь.

Вот почему она так всегда делает? Выдёргивает из состояния покоя, когда ты уверен, что самое плохое уже позади.

– Что ещё? – раздражённо спросил я, в то время как отец, стоя слева от матери, чуть позади, знаком ладони показывал мне успокоиться. Я глубоко вздохнул.

– Ты вообще знаешь что-либо об этой Кате? Или ты дальше задницы не считаешь нужным полюбопытствовать?

Я так сильно сжал челюсти, что у меня заболели зубы. Отец тронул свою жену за плечо, но она тот час сбросила его руку. Я гордился собой, что сумел сдержать свой рот закрытым. Мои раздувающиеся ноздри, казалось, прогоняющие десятки литров воздуха в секунду, наверное, говорили красноречивее, так как мать немного сбавила обороты.

– Так вот. Я на её личное дело обратила внимание ещё год назад, когда она решила с домашнего обучения в моей школе перевестись на очное. Ты знаешь, что она училась в твоей школе, в твоём классе, но ушла оттуда с большим скандалом за три недели до того, как ты туда перевёлся? В её личном деле сплошные имена твоих друзей рядом с дисциплинарными взысканиями.

– Лена, как юрист я тебе должен сказать, – вмешался отец, – то, что ты сейчас рассказываешь является нарушением конфиденциальности, особенно в отношении несовершеннолетнего. Ты не имеешь на это никакого права. Нарушение неприкосновенности частной жизни классифицируется как уголовное преступление.

– Как это не имею права, если наш сын связался с той, с кем, может, и знаться не стоит?!

– Это не твоё дело, он сам разберётся.

Я лишь стоял, не веря своим ушам. Мы могли учиться в одном классе. Мы могли встретиться еще почти три года тому назад? Что за скандал? Катя говорила, что она училась в ужасной школе, а я рассказывал как мне повезло с моей. Так мы говорили об одном и том же месте? Что там произошло?

Мать с отцом всё это время спорили, но я не мог их слышать. Я был поглощен своими мыслями.

– Мама, хватит! – перебил я их. Чтобы она там ни говорила, мне нужна была с её стороны сейчас только тишина. – Я благодарю тебя за "заботу", – я показал кавычки указательными и средними пальцами обеих рук, чтобы она уловила мой сарказм наверняка, – но я не хочу слышать что-либо о Кате от тебя, извини. Она сама мне расскажет, что посчитает нужным и когда посчитает нужным это сделать.

Мать от негодования не смогла найти, что мне ответить. Я, пользуясь моментом, направился в ванную.

– Это поэтому ты её так сильно не любишь? Это и есть твоя причина гнобить ученицу? – не мог не спросить я, делая снова шаг назад "на арену".

– Нет, не поэтому! – "Упс, кто-то уже признался в лишнем", – пронеслось в моих мыслях.

– Никого я не гноблю, да будет тебе известно! – спохватилась она, но поздно.

– Всё с тобой понятно, – разочарованно проговорил я и, уже не в силах оставаться с ней в пределах одной комнаты, ушёл в ванную.

Вот мне бы сейчас пять минут интернета или просто позвонить по телефону. Я даже думал о том, чтобы смотаться в город ненадолго или спросить, где тут можно воспользоваться компьютером для выхода в сеть. Но потом я подумал, чем бы тогда я отличался от своей матери, которая залезла в чужое дело (буквально и фигурально), никого не спросив? Хочу ли я, чтобы Катя потом разочаровалась во мне также, как и я в поступке своей матери? Наверное, моей родительницей двигали добрые мотивы, но ничего кроме раздражения они во мне не вызывали. Я лёг спать в волнении, не прекращая думать о том, что мне сказали.