Любовь нельзя купить
Шрифт:
Закрывая двери ключами на огромной связке, Хитер ответила на вопрос Тесс:
— То же, что и с тобой. Перебор кредитов, муж потерял работу, я давно не была на бирже труда, угроза выселения за неуплату, долги, с которыми, кажется, никогда не расплатиться.
Увидев ее жизнерадостную улыбку, Тесс почувствовала себя неловко. Ей стало несколько не по себе, и она решила перевести разговор на более безопасную тему.
— Ты говорила, что не без труда уломала своего мужа пойти в церковь, чтобы отправить детей в подходящую школу, — с надеждой сказала она. —
Хитер обернулась к ней.
— Разве я это говорила? — спросила она. — Нет, мне это так и не удалось. Алан не согласился с тем, что все изменилось, что нам многим придется жертвовать, тогда как раньше мы легко справлялись со всеми ситуациями. Он и переезжать сюда не хотел. Думал, найдем какой-либо способ занять денег и снимем какую-нибудь конуру недалеко от того места, где жили прежде. Он всеми силами пытался избежать перемен.
Тесс понимала, что это такое, но ничего не говорила.
— Он и думать не хотел о государственных школах, — продолжала Хитер. — Говорил, что надо бы взять кредит, чтобы оставить детей в частных колледжах. Пока я ходила и подыскивала другую школу и дом, Алан звонил по этим хитрым объявлениям в газете «Сан», в которых утверждается, что взаймы может взять любой!
Тесс была поражена.
— И как же тебе удалось образумить его?
— Так и не удалось, — ответила Хитер. — Он не пожелал смотреть правде в глаза. Похоже, он преисполнился решимости и дальше вовлекать нас в долги, хотя, понятно, смотрел на это иначе. Алан всегда верил, что его судьба в любую минуту может измениться к лучшему.
— И… — спросила Тесс, не понимая, как эта пара смогла устранить разногласия.
— И я оставила его, — просто ответила Хитер.
Тесс стала крепче держаться за Макса, когда вспоминала о браке Хитер, который распался так быстро при похожих обстоятельствах. До сих пор она сосредотачивалась на текущих бытовых вопросах, но теперь с болью поняла, что над семьей нависла гораздо большая угроза. Если бы они не сблизились до наступления этой трудной полосы в браке, то, возможно, у них не было бы шансов, едва новая жестокая реальность обрушилась на них.
Первым испытанием было школьное собеседование. Оно совсем не было похоже на интервью перед поступлением в «Леонард-холл», где учитель Лары, кажется, оценивал родителей в зависимости от их возможности вносить ценные или оригинальные дотации для знаменитого ежегодного школьного аукциона.
Другие родители говорили им, что это и есть секрет того, как их ребенок может попасть в эту частную школу, самую лучшую в районе. В то время Макс занимался рекламой авиакомпании и случайно обмолвился насчет того, что может доставать билеты на некоторые рейсы.
Нечего и говорить, что Лару приняли.
Это интервью в обветшавшей, но державшейся на плаву государственной начальной школе происходило, казалось, в другой стране и на языке, которого не знали ни Тесс, ни Макс.
Мисс Блоуэрс, похоже, искренне тревожилась насчет того, как недавние семейные проблемы повлияли
— А вы проводите аукционы? — цинично спросил Макс.
После нескольких месяцев тяжелых испытаний в руках кредиторов его не так-то просто было сбить с толку всей этой хорошо просчитанной добротой.
Мисс Блоуэрс озадаченно посмотрела на него, и Тесс пришлось объяснить, что Макс имеет в виду.
— Ах, это! Нет, ничем подобным мы не занимаемся, но, разумеется, мы проводим летнюю ярмарку, и нам нравится, когда родители помогают.
Макс скосил на Тесс самодовольный взгляд.
— Помогают в играх, хотела я сказать, — продолжала мисс Блоуэрс. — Если Лара поступит к нам, то она попадет в пятый класс, а ученики пятого класса имеют привилегии по сравнению с теми, кто младше их. Так что мы были бы крайне благодарны, если бы вы любезно согласились пожертвовать своим временем и предложить свои услуги!
Тесс в свою очередь самодовольно посмотрела на Макса, уже предвкушая то удовольствие, с каким она бросит в него мочалку [18] .
18
Игра, в ходе которой дети и взрослые бросают друг в друга через натянутую сеть мокрые мочалки.
Милли откусила кусочек булочки и выскочила из комнаты. Из ванной какое-то время неслись по коридору утробные звуки, пока она наконец не вышла из нее, бледная и несчастная.
— Так же плохо, как и с предыдущими? — спросила Фиона, вспомнив, как сильно Милли страдала от утренней тошноты раньше.
Милли слабо кивнула:
— Вообще-то еще хуже. На этот раз я все это еще больше ненавижу, потому что это не запланировано. С предыдущими я готовилась к таким мукам. Да и дети были маленькие. Я могла просто скинуть их помощнице по хозяйству и идти спать. Теперь они подросли, и стало труднее. Есть о чем подумать — чтение, домашние задания, прогулки и всякое такое. И нельзя расслабляться, а то, если за ними не смотреть, еще превратятся в малолетних преступников.
Фиона это понимала. Как только дети начинают ходить в школу, даже в элитную частную, они начинают ускользать из-под контроля родителей. Уже спустя несколько дней они приходят домой и выдают слова, которые выучили явно не в группе мисс Смайлибан.
— Через несколько недель ты будешь в порядке, — сказала она. — Токсикоз пройдет, и все будет по-прежнему. Это как встретиться со старым другом! Да у тебя ведь и раньше такое было.
Милли сверкнула глазами:
— Даже если ты только подумаешь сказать, что это просто семечки после четверых, я пристрелю тебя.