Любовь незнакомца
Шрифт:
Персиваль усмехнулся и взглянул на свое отражение в позолоченном зеркале, которое ему услужливо поднес портной. Обычно он не желал лишний раз расстраиваться, видя в нем свое лицо с уродливым ртом, и разглядывал себя лишь в крайних случаях: когда собирался на важный прием, устраиваемый королем или его приближенными, и когда примерял на себя новый наряд.
Сейчас Персиваль остался доволен. Портной Демур действительно прекрасно шил, его услугами пользовались многие при королевском дворе, платя двойную цену за его
Персиваль еще раз придирчиво оглядел с головы до ног свое отражение в зеркале и с удовлетворением отметил, что портной прав. Увидев графа Ратледжа в изысканном, отделанном позолотой, камзоле цвета бургундского вина, в тонких панталонах того же оттенка и изящных чулках со стрелками сзади, сам король ему позавидует!
Персиваль перевел взгляд на свое лицо, и его настроение мгновенно испортилось. Как он ненавидел это изуродованное заячьей губой лицо, как мечтал избавиться от безобразной щели между губами… Вот если бы мсье Демур мог в придачу к роскошным изысканным нарядам менять по желанию своих клиентов их внешность! Граф Ратледж тяжело вздохнул и отодвинул от себя позолоченное зеркало.
В дверь негромко постучали.
— Войдите! — крикнул Персиваль.
На пороге возник его личный секретарь Хиггинс. Он вежливо поклонился.
— Вы звали меня, милорд?
Граф Ратледж по просьбе портного повернулся боком.
— Когда мы накануне говорили с тобой обо всей этой странной и нелепой истории, — он сделал паузу, давая Хиггинсу вникнуть, о чем идет речь, — то совершенно упустили из виду одно существенное обстоятельство.
— Какое именно, милорд?
— Мы забыли о том сбежавшем ублюдке.
— Я не совсем понимаю вас, милорд.
Граф Ратледж нетерпеливо вскинул голову.
— Я говорю о сыне Филипа, — ответил он, поглаживая свой новый камзол. — Я имею в виду Джеймса. Ты помнишь его, Хиггинс?
Личный секретарь озабоченно посмотрел на хозяина.
— Ну, тот единственный сын, родившийся… физически здоровым, — напомнил граф.
Хиггинс кивнул.
— Разумеется, милорд, я помню Джеймса. Но ведь он… покинул замок много лет назад. По-моему, он умер.
— Как знать, — промолвил граф Ратледж. — Я не уверен, что его нет на этом свете.
Портной наконец закончил примерку, вынул из камзола все булавки, и граф Ратледж с облегчением вздохнул. Он подошел к своему секретарю и поделился своими соображениями:
— Мне почему-то кажется, что он жив.
— Возможно. — Хиггинс неопределенно пожал плечами.
— Если бы с Джеймсом что-нибудь случилось, то мы бы обязательно об этом узнали. Я полагаю,
Граф Ратледж подошел к столу и налил в бокал вина. Сделав несколько глотков, продолжил:
— Если я не разыщу Джеймса, то, боюсь, при дворе меня неправильно поймут, поползут различные слухи, возникнут подозрения… В общем, — подытожил Персиваль, — я должен найти сына Филипа, моего единственного близкого родственника, и сообщить ему о смерти отца и ожидающем его большом наследстве.
— Разумеется, это ваше право и родственный долг, милорд, — вежливо улыбнулся Хиггинс.
— Я тоже так думаю. — Граф налил себе еще вина. — Вот почему я и хочу поручить тебе отыскать Джеймса и привести его ко мне.
Хиггинс еле заметно вздохнул.
— Я должен буду сообщить ему о трагической смерти его отца?
— Нет. Твое дело — доставить ко мне, а я уж сам поведаю ему об этом трагическом событии. Хотя не исключено, что он уже слышал об отце. Когда дело касается насильственной смерти и огромного состояния, слухи по Лондону распространяются моментально. Кстати, если Джеймсу уже все известно, он может и сам заявиться ко мне и потребовать наследство. — Персиваль презрительно усмехнулся.
— У вас есть какие-нибудь сведения, где следует искать вашего родственника? — деловым тоном спросил личный секретарь. — Может быть, вам уже что-то известно о нем?
Граф Ратледж поморщился. Разговор о сыне Филипа — стройном, красивом, молодом человеке, единственном, кого судьба уберегла от проклятия рода Ратледжей, — вызывал у Персиваля раздражение и злобу. Он ненавидел этого Джеймса, бежавшего от тягостной гнетущей атмосферы замка Ратледж, и завидовал его красоте.
— Нет, мне ничего не известно! — Персиваль взмахнул рукой, и вино из бокала пролилось на мягкий пушистый ковер. — Я не видел его больше десяти лет!
Хиггинс заторопился к двери. Граф в гневе мог плеснуть вино ему в лицо.
Портной Демур, которого граф, обернувшись, заметил, ждал его указаний. Уродливое лицо Персиваля исказилось от гнева.
— Какого черта вы здесь делаете? — завопил он. — Мы давно закончили примерку! Уходите немедленно, и чтобы через неделю камзол был готов!
Демур, пятясь и кланяясь, выскочил за дверь.
— Не забудьте, что в следующую субботу я должен быть на приеме у короля в этом наряде! — крикнул ему вдогонку Персиваль. — Чтобы все было готово! — И налил себе еще бокал вина.
10
— Ты опять собираешься уходить? — спросила Мэг, присев на постель и наблюдая, как Кинкейд одевается.
— Не все зависит от моих желаний, — ответил он, завязывая на шее кружевной шарф.