Любовь, обман и бриллианты
Шрифт:
— Вы проводите меня до дома? — спросила Светлана, когда мы остались с ней вдвоем.
— Придется. Правда, не знаю, когда мы доберемся до вашего дома. У меня осталось совсем немного денег — я не думал, что буду сегодня путешествовать.
— У меня есть, правда тоже немного. Вам есть где ночевать? К Ольге же нельзя возвращаться, судя по всему.
— У меня есть своя квартира. Честно говоря, меня сейчас мало волнует, где я буду спать. Я хочу знать, что это за типы нас похитили и что им от вас нужно?
— Почему от меня? — удивилась она. — Может, они за вами гоняются.
— Вы
Девица отвернулась якобы от порыва ветра и пожала плечами:
— Не знаю. — Она немного помолчала и сказала: — Если у вас не останется денег добраться до своего дома, то вы можете переночевать у нас.
— А просто зайти к вам и одолжить денег я не могу?
— Можете, — пожала Светлана плечами. — Но пока вы ходите туда-сюда, вся ночь пройдет. И потом… Я тут подумала… Ведь если они знают адрес Ольги, то и наш адрес им может быть известен. И бабушка с Ольгой куда-то пропали. Вам не кажется, что все это не случайно? — посмотрела она на меня, и я заметил в ее глазах легкий испуг.
— Давайте пока не будем строить никаких предположений, а просто доберемся до вашего дома и уже на месте разберемся, что к чему. Хотя мне, честно говоря, не очень хочется встречаться с вашей бабушкой в три часа ночи. Это будет наша вторая встреча, и снова при не совсем обычных обстоятельствах. Она может заподозрить меня черт-те в чем.
— Бросьте, — махнула девушка ручкой. — Бабушка ничего не скажет. — Немного помолчав, она добавила: — И не съест вас, — очевидно посчитав, что только это опасение и удерживало меня от продолжения знакомства с ее бабушкой.
— Хорошо. Доберемся до вашего дома и посмотрим, что к чему. У меня только один вопрос: вы не боитесь впускать к себе ночью незнакомого человека? Вдруг я Ольгин агент и действую по ее заданию? А все, что сегодня произошло, — инсценировка, выполненная по ее дьявольскому сценарию?
— Все может быть, — кажется, впервые после нашего похищения улыбнулась она. — Но на агента Ольги вы не очень похожи. Я уже говорила, что в отличие от массы ее дружков, у вас лицо порядочного человека, а я в людях разбираюсь.
Еще один знаток человеческих лиц! Почему она не упомянула про мои собачьи глаза, интересно?
В это время рядом с нами остановился уазик и водитель спросил, куда нам нужно. Я ответил, и он согласился подвезти нас до самого дома. Не знаю уж, что тут сыграло роль: то ли мое побитое лицо порядочного человека, то ли вид измученной Светланы. Впрочем, я подозреваю, что толкнуло его на такой подвиг, — наше обещание хорошо заплатить.
Около подъезда Светланы нас, к счастью, никто не попытался затолкать в машину, и мы спокойно поднялись к ней на пятый этаж. В квартире нас тоже никто не ждал, даже беспорядок. Бабушка почему-то не кинулась к нам на шею с распростертыми объятиями.
Девушка шепотом предложила мне раздеться и пройти на кухню, что я и сделал. Честно говоря, несмотря на позднее время, я не отказался бы проглотить что-нибудь съестное. В последний раз, помнится, я делал это утром, в гостях у Елены Прекрасной.
Помыв руки, я сел
— Бабушка в больнице, — протянула она мне записку.
На вырванном из записной книжки листочке я прочитал текст, написанный четким, но, как сразу было видно, женским почерком: «Свет! Ба-шку пол. в 23 гор. бол. позв. мне».
Под довольно сдержанным текстом стояла залихватская подпись, именуемая в народе «министерской». Такой подписи, действительно, мог позавидовать любой чиновник, а то и сам президент.
— Вы уверены, что ее положили в больницу?
— Конечно, — снова вошла на кухню Светлана с телефоном в руках. — Саша, позвоните вы, я не хочу с ней разговаривать, — попросила она и принялась на скорую руку сооружать поздний ужин или уже ранний завтрак.
Догадаться, чья это записка и о ком идет речь, было нетрудно, и я набрал номер, продиктованный мне Светланой, что еще раз показало, насколько мало я знал девушку, с которой провел ночь. А Ольгин голос с автоответчика сообщил мне, что хозяйки нет дома и я могу оставить ей сообщение. Я положил трубку и спросил у Светланы, какое сообщение оставить Ольге. Она пожала плечами и предложила мне перекусить.
Во время еды мы молчали. Посмотрев на усталую, опечаленную хозяйку, я не стал докучать ей вопросами. Да и мне не мешало подумать. Несмотря на то, что мне наговорила про Ольгу ее родная сестричка, я все же о ней беспокоился. И не последнюю роль тут играла ночь, проведенная у Лены. Хотя и не первую.
Решив никого сейчас не беспокоить ночными звонками, а начать поиски с утра, я спросил у хозяйки:
— У вас есть будильник? Я хочу встать завтра пораньше.
Она хмуро на меня взглянула.
— Завтра суббота, и все нормальные люди встают попозже. Беспокоитесь за эту мерзавку?
— Нехорошо так говорить о своей сестричке. Она о вас лучше отзывается.
— Отзывается, может, и лучше, а думает хуже. Я же поступаю наоборот.
— Тем более. Я не хочу, чтобы она попала в руки пострадавших идиотов.
— Ничего с ней не случится.
— А вдруг случится?
— Я дам вам будильник, — сверкнула хозяйка глазами, встала из-за стола и вышла из кухни.
Минут через десять она вернулась, сообщила, что постелила мне в гостиной на диване, будильник на столе, и я могу отправляться спать. Тон ее голоса и выражение лица не располагали к шуткам, и я молча повиновался, рискнув лишь пожелать ей спокойной ночи.
Засыпая, я подумал о том, что предыдущая ночь была куда веселей. А еще я успел подумать, что с кубическим коротышкой мне лучше никогда больше не встречаться, и уснул, чтобы тут же проснуться от настойчивого звонка…
6
Кто-то очень умный, кажется Наполеон, сказал, что женщина должна спать шесть часов в сутки, мужчина — семь, а идиот — восемь. Я не Наполеон, не идиот и не женщина. Я спал всего четыре часа, а это половина того необходимого минимума, который требуется для полного восстановления моих умственных и прочих способностей.