Любовь, опаленная огнем
Шрифт:
Небо над гаванью покрылось облачками разрывов зенитных снарядов, но идущие в атаку штаффели бомбенцваймоторенкапмффлюгойгов, это не остановило. Видимо Геринг решил напоследок потренировать своих орлов, а может быть, процедура авианалета входила в сценарий героического отступления бритаинского правительства. Зенитный огонь британских кораблей все-таки сделал свое дело, и строй бомбенцваймоторенкапмффлюгойгов дрогнул, один из них свернул в сторону, дымя правым двенадцатицилиндровым двигателем жикостного охлаждения Jumo 211A-1, а второй очень красочно взорвался в воздухе, превратившись в сияющий огненный шар. Однако зенитный огонь не сорвал всей атаки в целом, и бомбы, как им и положено сорвались с бомбодержателей и посыпались вниз. Штаффели наносили удар по кораблям в гавани и портовым сооружениям в районе их швартовки.
— Пора! — решила Валерия, и Сара Мазелевич, передала по радио сигнал для постановки дымзавесы. Несколько секунд ничего не происходило, но затем вдоль всей длины мола вверх повалили клубы черного дыма, который стало относить ветром в сторону стоянки британских кораблей. С каждой секундой дым становился все гуще и гуще. Нервное напряжение росло и Саманта, порывисто обняла Кэт, прижимая ее к себе левой рукой, а правой, задрав ее юбку вверх, поглаживая по внутренней стороне бедра. Подруга, тряхнув своими черными волосами, впилась поцелуем в губы Саманты, и начала расстегивать пуговицы на ее кителе. Справилась с этой задачей Кэт очень быстро, и не успела Саманта охнуть, как Кэт расстегнув застежку бюстгальтера, стала нежно поглаживать пальцами, набухающие соски ее округлых грудей. В ответ на ласку подруги, Саманта опустила левую руку вниз, и не прерывая затяжной поцелуй, опустила трусики подруги вниз, после чего ее правая рука устремилась к интимному треугольнику волос Кэт. Она ответила ей тем же, задрав юбку Саманты высоко наверх, и запустив свою правую руку ей в трусики, от чего Саманту стал охватывать жар любовной страсти. Волна тепла стала распространяться снизу, оттуда, где нежные и ловкие пальцы Кэт, проникали все глубже и глубже внутрь нее. От накатившего наслаждения Саманта прервала поцелуй и застонала, волны наслаждения становились все сильнее, и ей стало все труднее понимать, что творится вокруг. Внезапно со стороны гавани затянутой черным дымом донесся звук сильного взрыва, затем еще, еще, еще. Восемь взрывов с интервалом в одну и две секунды — это 533 мм торпеды, выпущенные из четрехтрубных торпедных аппаратов эсминца «Амазон», нашли свою цель. От неожиданности Саманта и Кэт вздрогнули и чуть не выругались, ибо сила охватившей их страсти и нежности резко спала, и теперь нужно было начинать все по-новой. А это после испуга вызванного силой прогремевших взрывов было не так легко. Саманта уже хотела психануть, из-за того, что тело подруги перестало отзвыаться на ее ласки, равно как и тело ее самой не могло избавиться от какого-то нервного ожидания, как вдруг Валерия закричала:
— Тонет! Он тонет! Этот чертов «Нельсон» тонет!
Что она могла разглядеть в этом дыму? Ведь не было видно, куда попали торпеды! Но, присмотревшись, Саманта увидела, как мачта «Нельсона» стремительно уменьшается в размерах, а верхний край носовой надстройки линкора погружается в клубы дымзавесы. Действительно получилось! А потом чьи-то настойчивые руки присоединились к рукам Кэт, кто-то ласкал ягодицы Саманты, постепенно приближаясь к анусу, а кто-то принялся ласкать соски ее грудей. К рукам присоелдинились и чьи-то губы, жадно целовавшие ее шею с двух сторон. Вероятней всего, это были Валерия и Натали, ибо к ним Саманта и Кэт находились ближе всего, но уверенности у Саманты в этом не было, ибо факт того, что им удалось сделать то, что они задумали, сорвал тормоза возникшей внезапно нервозности и тревожности, и лицо Саманты утонуло в роскошных волосах Кэт, а ее чувственные губы целовали жаркие губы подруги. Краме сознания Саманта услышала, как треклятые бомбенцваймоторенкапмффлюгойги пошли на второй боевой заход, чтобы избавиться от бомб на внутренней подвески фюзеляжа, но отвлекаться на это Саманта не хотела, если их и накроет взрывами, то сделать они ничего не смогут, а поэтому будь что будет. Рядом с ней кто-то учащенно и хрипло дышал — возможно Марта и Дора решили к ним присодинится. Взрывы бомб, упавших в гавани, не прервали начатый процесс, только край сознания отметил факт того, что бомбили не их, а всю ту же внутреннюю гавань, и подхлестнул нервную систему Саманты, избавив от последних предохранителей. Волны страсти и наслаждения становилисть все сильнее и сильнее, и, наконец, сознание взорвалось вспышкой наступившего оргазма, после которого Саманта не в силах нормально стоять на ногах опустилась на холодное железо палубы форта.
Холодный воздух неприятно сквозил через шпигаты и щели стального корпуса форта, приводя девушек в чувство, где-то вдали стихли звуки моторов удаляющихся бомбенцваймоторенкапмффлюгойгов, сбросивших свой смертоносный груз на цель, дымзавеса, некогда густая и непроницаемая, становилась все меньше и меньше тая на глазах. Саманте, несмотря на проникающий под кожу холод стылого железа, не хотелось подниматься с палубы и приводить себя в порядок. Она устала от всей этой неопределенности, от того, что ничего нельзя спланировать наперед, ей хотелось хоть какого-то постоянства, пусть даже плохого, но чтобы в жизни появилось время, когда можно было заняться друг другом, как несколько дней назад, на позициях бригады, где была хоть какая-то стабильность и хоть какой-то распорядок.
— О боже! Один уходит! — раздался крик Сары Мазелевич.
Девушки, на ходу пытаясь привести одежду в порядок, бросились к смотровым щелям форта. Из гавани, на большом ходу выходил двухтрубный двухмачтовый эсминец, длиной приблизительно сто восемь или сто девять ярдов, на его корме развевался королевский штандарт.
— Черт! Значит, им удалось спастись! — крикнула Дора, — Там, где королевская семья, там и новое эмигрантское правительство!
— Это "Грейхаунд", — уверенно сказала Натали Одинцоффа, — Длина триста двадцать два фута, ширина тридцать три фута, осадка одиннадцать футов и два дюйма, скорость тридцать шесть узлов, водоизмещение полное тысяча восемьсот пятьдесят девять тонн, три адмиралтейских котла, два турбозубчатых агрегата Парсонса, четреста семьдесят тонн нефти. Вооружение четыре 120 мм орудия типа Mk IX, два счетверенных пулемета калибром 12,7 мм и два четырехтрубных 533 мм торпедных аппарата. Экипаж сто сорок пять человек.
— И еще сотни две или три человек из правительства на борту, — добавила Валерия, — Вон, часть из них на палубе разгуливает! Черт! Придется себя раскрыть, чтобы его уничтожить! Сара! Передай команду отрыть огонь!
От внезапных выстрелов стадвадцатимиллиметровых орудий, расположенных палубой выше заложило уши, а железная коробка форта заходила ходуном. Следом за стодвадцатками рявкнула трехдюймовка QF 20cwt. Затем воздух донес звуки орудийных выстрелов с соседних фортов. Саманта увидела, как с самого крайнего форта, ближнего к выходу из гавани потянулась цепочка трассеров. Видимо расчеты пулеметов «Бердмор-Фэркуэр» калибра 12,7 мм решили внести свою лепту в выполнение поставленной задачи. Огонь велся быстрый, но бестолковый. И это неудивительно, ибо орудийные расчеты стодвадцаток были укомплектованы бывшими зенитчицами, которые ознакомились с новым типом орудия всего час-полтора назад. Стреляли как умели, стреляли в направлении цели, целясь через ствол. Времени на организацию централизованной системы управления артиллерийским огнем не было, каждый форт вел бой самостоятельно, зачастую мешая друг другу. Вокруг «Грейхаунда» вырос целый частокол водяных столбов от падений снарядов и разобраться где и чей упал снаряд, и какую вводить поправку было невозможно. Чуть лучше вели огонь расчеты трехдюймовок, в смысле что стреляли быстрее и слаженнее, но так же бестолково, ибо девушек обучали вести огонь по воздушным целям, а не морским. Наибольший эффект принес огонь двух ближних к выходу из гавани фортов, благодаря тому, что расстояние до цели составляло двести и четыреста ярдов соответственно, и огонь четырех пулеметов «Бердмор-Фэркуэр» калибра 12,7 мм с этих фортов нанес экипажу эсминца не меньший урон, чем огонь большинства орудий. Струи тяжелых пуль хлестали по надстройкам эсминца, уничтожая всех, кто попался им на пути.
Но бритаинские моряки недаром считаются одними из лучших в мире. Орудия и пулеметы «Грейхаунда» ответили практически сразу, с трех-четырех секундным запозданием. Не все, ибо часть расчетов была выведена из строя пулеметным огнем фортов, но ответили. По крайней мере один стадвадцатимиллиметровый снаряд из первого залпа и два таких же снаряда из второго залпа ударили в железную коробку ближнего форта, а огонь уцелевшего счетверенного 12,7 мм пулемета прошелся по верхней палубе второго форта превратив расчет трехдюймовой зенитки и пулеметные расчеты форта в кровавые ошметки.
Трехдюймовая бортовая броня фортов защищала от огня мелкокалиберной артиллерии, но никак не от огня стадвадцатимиллиметровых орудий эсминца с расстояния в двести и в четыреста ярдов. Три сорокапятифунтовых гранаты с взрывателем, поставленным на ударное действие, разорвались о стальные борта форта. Взрывной волной трехдюймовые листы бортовой брони вдавило вовнутрь, сорвав со своих креплений, и они превратили содержимое форта в хаос огня, крови, смерти, разрушив палубные крепления, сорвав орудия форта с фундамента, закрутив палубные настилы вместе с людьми и имуществом, словно тюбик зубной пасты. А потом море содрогнулось от страшного взрыва, и на четырех железобетонных опорах расцвел гигантский огненный цветок — это сдетонировал боезапас форта, разорвав в клочья металлические конструкции и расшвыряв их во все стороны.
— Господи! — вкрикнула Саманта, — Там же три десятка девчонок!
Кто-то рядом с ней всхлипнул, кто-то, кажется Натали, громко выругалась. Но бой с «Грейхаундом» был еще не закончен, было видно, что его надстройка и мостик расцвели вспышками четрыех разорвавшихся снарядов — девушки все-таки попадали в эсминец, но слишком мало и слишком медленно.
— Торпеды! — закричала Натали, и метнулась наверх на батарейную палубу к стодвадцаткам, а все на командном форте увидели, как от эсминца в сторону фортов потянулись четыре пенных следа. Саманта судорожно вцепилась в стоявшую рядом Кэт, и пыталась сообразить, почему торпед только четыре, ведь у эсминца данного типа, как говорила Натали, их должно быть восемь! Может один торпедный аппарат они сумели вывести из строя? А с верхних палуб фортов в сторону стаи стальных сигарообразных чудовищ потянулись трассеры пулеметных очередей — пулеметчицы пытались остановить приближающуюся смерть, потом на их курсе взметнулись водяные столбы от огня трехдюймовок, но все было напрасно — четыре пенных следа приближались в направлении форта номер два. Была надежда на чудо, на то, что бетонные опоры слишком малоразмерная цель, но его не случилось, точнее случилось, но с обратным знаком — бог, или кто-то там наверху был на стороне британских моряков, и одна из торпед разошедшихся веером, все же нашла свою цель и ударила в одну из четырех бетонных опор. Взрыв был такой силы, что стальную коробку форта подбросило вверх и в сторону, одновременно накренив ее в сторону открытого моря. Все дальнейшее происходило как при замедленной киносъемке. Саманта видела, как подрошенная и накрененная взрывом бронированная коробка форта медленно падает вниз, как она касается одним своим краем двух их трех оставшихся после взрыва бетонных опор, как она замедляет падение вниз, одновременно накреняясь все больше и больше, как затем наренившись почти под прямым углом срывается с опор и погружается бортом в море, как погружается в море полностью и целиком, и на месте ее погружения возникает водоворот. Вся эта картина сопровождалась криками и всхлипами девушек находившихся в рубке командного форта. И одинокий выстрел стадвадцатки над головой, на батарейной палубе форта номер четыре прозвучал как-то жалко и несерьезно, словно насмешка над погибшими, словно намек на тщетность их усилий в попытке победить противника, который гораздо лучше их умеет воевать. И возглас Натали, который прозвучал за секунду до выстрела "Blyad! Tvaju mat!", мозг Саманты, потрясенный картиной гибели еще трех десятков девушек, никак и не воспринял, и логическая цепочка того, что произошло спустя две или полторы секунды после одиночного выстрела, сразу не выстроилась.
Саманта видела, что сразу за кормовой трубой «Грейхаунда» расцвел бутон взрыва от попадания снаряда, а затем, эсминец исчез в ослепительной вспышке и клубах дыма и пара. Когда, через несколько секунд, ветер отнес облако, окутавшее «Грейхаунд» в сторону, эсминца в этом облаке уже не было. Там, гдде он должен был находиться плескалось черное пятно растекшейся нефти среди которого маячили какие-то обломки и головы оставшихся в живых членов экипажа.
— Eto vam za Sеvastopol! Suki! — разнесся по форту вопль Натали Одинцоффой, а следом за ее криком, орудия и пулеметы открыли огонь по месту гибели эсминца, добивая тех, кто оставался на плаву. Канонада продолжалась еще минут пять, пока Натали вернувшаяся сверху, не приказала прекратить огонь. Огонь удалось прекратить, но не сразу, ибо разгоряченные боем и потрясенные гибелью подруг, девушки не желали покидать боевые посты.