Любовь первая, любовь бурная
Шрифт:
Войдя в свой вигвам, Бриана легла на постель и свернулась калачиком, желая, чтобы время двигалось быстрее. Ожидание, нетерпение, неизвестность — это гораздо больше того, что она может вынести. Все ли с ним в порядке? Она представила его раненым и истекающим кровью… с лицом, искаженным страданием… увидела его умирающим… мертвым… О, Господи, пожалуйста, верни мне его невредимым!
Триумфальный крик вернул ее из забытья к действительности. Вскочив на ноги, она поторопилась выйти из вигвама и увидела, как отряд воинов быстро заполняет лагерь. Битва была жестокой и кровавой, о чем свидетельствовали многие раненые индейцы и большое количество свежих скальпов, развевающихся на кончиках копий. Сражение закончилось победой индейцев. Пятьдесят человек генерала Джорджа Крука были убиты или ранены, а Крук отступил, чтобы зализать раны и перегруппировать людей, назад к Гусиному Ручью, где оставил свой обоз.
Бриана стояла в нескольких шагах от вигвама, когда подъехал Шункаха Люта. Он был покрыт грязью и потом, черные глаза все еще светились волнением битвы, возбуждением победы. Он выглядел, как настоящий дикарь, и, когда он легко соскользнул со спины черного жеребца, она заметила свежий скальп, болтающийся на гриве коня. Вид кровавого трофея вызвал приступ тошноты, и Бриана прижала руку ко рту, представляя, как Шункаха убивает человека и потом срезает волосы с его головы.
Шункаха Люта стоял перед Брианой, едва смея дышать, ожидая, что она сделает первое движение. Он умышленно привязал скальп к гриве своего жеребца, зная, как это на нее подействует. Белые думают, что снятие скальпа — жестокий и варварский обычай. Но все же это — не намеренный акт жестокости, а скорее часть религии Лакота, продукт веры в то, что в Загробном мире врагов будет меньше, чем своих, следовательно, и угроза будет невелика. Неужели вид этого вызывающего ужас трофея оттолкнет ее? Он не думал ни о чем; другом на обратном пути в лагерь. Если Бриана останется, она должна знать все и принять его таким, каков он есть, а не таким, каким она желает его видеть или сделать. Он воин, сражающийся человек. Она должна осознать и смириться с этим, если они собираются жить вместе.
Одно долгое мгновение Бриана смотрела на него, а потом с тихим вскриком бросилась к нему в объятия.
— Ишна Ви, — хрипло пробормотал Шункаха Люта, его чувства всполохнулись от ее близости, тело заболело от желания овладеть ею.
— Обними меня, — умоляла Бриана. — Обними меня крепко и никогда не отпускай. — Слезы потекли из глаз, когда его руки обвили ее талию. — Я была такой глупой.
Шункаха Люта улыбался и, взяв ее на руки, понес свою дорогую ношу вниз к реке, в укромное место, подальше от лагеря. Бриана прильнула к нему, когда он хотел поставить ее на ноги.
— Я должен помыться, — сказал Шункаха Люта, ласково похлопывая ее.
Бриана кивнула и медленно разомкнула руки на его шее, не желая ни на мгновение отделяться от него. Она смотрела, как он снимает мокасины, развязывает пояс штанов, освобождается от набедренной повязки; Ее глаза ощупывали каждый дюйм его тела, убеждаясь, что он действительно цел и невредим.
Ее близость и жаркий взгляд вызвали ожидаемый результат, и Бриана тихо и нежно засмеялась, увидев доказательство его возрастающего желания.
— Ты осмелилась смеяться надо мной, женщина? — грозно и требовательно спросил Шункаха Люта, направляясь к ней.
— Нет, — сказала Бриана. Подойдя ближе, она провела пальцами по рисунку на его щеках и груди. — Я просто очень рада, что ты вернулся домой невредим.
Глаза Шункаха Люта загорелись неистовой страстью, когда он расслабил завязки на ее одежде, и та соскользнул вниз к лодыжкам.
— Идем. Искупайся со мной.
Бриана подумала, что пойдет за ним куда угодно, позволяя ему увлечь себя в реку. Вода была прозрачной и холодной, но руки Шункаха быстро согрели ее. Он мыл ее с головы до ног; его руки, такие большие и загорелые, задержались на стройном изгибе ее шеи, сладостных бугорках ее грудей, потом он обхватил узкую талию и притянул Бриану ближе, прижимая ее к своей груди. Со вздохом Бриана склонила голову ему на плечо, волны счастья накатывались одна за другой. Наконец-то он здесь, и она снова в его объятиях, там, где всегда жаждала быть.
Он прошептал ее имя, и она подняла голову и посмотрела ему в лицо. Все ее существо затрепетало от радости, когда она увидела, что его глаза пылают любовью.
Одним плавным движением Шункаха поднял ее на руки и вынес из воды. На берегу он опустился на землю, все еще держа ее в своих объятиях, его рот покрывал поцелуями каждый дюйм ее лица, и все это время он шептал ей гортанные слова Лакота, звучащие, словно самая прекрасная музыка, какую ей приходилось слышать.
Шункаха нежно положил любимую на землю и лег рядом, не сводя глаз с ее лица, руки блуждали по влажной коже, заново знакомясь с шелковистыми холмами и долинами, пока Бриана не начала дрожать от его прикосновений.
Она смотрела ему в глаза, в черные бездонные глаза, которые сейчас горели страстью, и чувствовала, как жар охватывает ее всю, до самых кончиков пальцев на ногах.
Нетерпеливо она обвила руками его шею и притянула к себе, чувствуя, как что-то теплое и прекрасное заполняет все ее существо, когда они наконец слились в одно целое. Месяцы, проведенные раздельно, добавили пылкости их любви, равно как и осознание того, что Шункаха Люта могли убить и этому радостному воссоединению уже никогда не суждено было бы произойти.
О, какое ни с чем не сравнимое счастье! Он снова прикасается к ней, она вновь становится его женщиной! Ее руки ласкали атласную сталь мускулов, когда он вошел в нее, удовлетворяя более чем физическую потребность, испытывая нечто большее самой сильной страсти. Это было новое подтверждение их любви, новый обмен клятвами.
Бриана выдохнула имя Шункаха, когда его жизнь пролилась в нее, наполняя солнечным светом и заставляя насладиться им до конца.
Позже Шункаха Люта крепко обнимал Бриану, слегка поглаживая ее волосы. Сегодня он выиграл две войны, размышлял он, и каждая победа была сладкой, так как досталась ему в борьбе.
Бриана предполагала, что победа индейцев означает конец сражениям, что предвидение Сидящего Быка осуществилось, и сейчас Лакота могли возвращаться к Черным Холмам и жить в мире.
Но это было совсем не так. Сидящий Бык отважно заявил: битва против «Трех Звезд» Крука была не та, что явилась ему в ниспосланном богами пророчестве. Он видел сотни мертвых белых солдат, а не горсточку «синих мундиров», сраженных у реки Роузбад. Так утверждал он. Значит, предстояло сразиться еще в одной схватке и выиграть ее.
Неистовая Лошадь верил словам шамана Хункпапа, поэтому его племя готовилось к откочевке. Местом назначения была долина Маленького Большого Рога.
Бриана не могла не взволноваться во время переезда, так как никогда раньше не видела ничего подобного. Она с интересом разглядывала красоту окрестностей пути через северное подножие холмов у Волчьих Гор. Высокая трава доходила лошадям до брюха. Им встречались рощи трехгранных тополей, чистые горные ручьи и стройные березы. А вдалеке виднелись Сияющие Горы, которые белые люди называли Большими Рогами. Их заснеженные вершины вздымались в торжественном великолепии к безоблачному голубому небу.