Любовь первая, любовь бурная
Шрифт:
Ей пришлось заставить себя выйти из гостиницы. Казалось, она потеряла всякий интерес к тому, как выглядит, во что одета. Когда-то возможность покупать свою собственную одежду наполнила бы ее радостным волнением, потому что она никогда раньше этого не делала. Но сейчас это не имело никакого значения. Какая разница, как она выглядит, если Шункаха не видит ее? И все же Адам Трент был добр к ней, и она не могла смущать его, появившись на публике в старом отвратительном голубом платье и мокасинах.
Она купила простенькое платье из голубого муслина с узором в виде веточек, нижнее белье, туфли и чулки, белую в крупный горошек ленту для волос.
Сейчас, нарядившаяся во все новое, с только что вымытыми волосами, причесанными и перевязанными лентой, она стояла перед зеркалом, критически изучая свое отражение. «Я все еще красива,» — подумала Бриана с удивлением. Платье сидело, будто было специально сшито для нее, подчеркивая высокую грудь и аккуратную талию, гармонируя с цветом волос и глаз. Она на миг обрадовалась, что первая одежда, которую она сама выбрала, оказалась такой удачной, но тут же ее захлестнула глубокая печаль, ибо Шункаха Люта не было рядом и он не мог разделить с ней этот приятный момент.
Бриана положила десять долларов в карман юбки, спрятав остальные на дне седельной сумки. Она была поражена суммой денег, которые нашла в военном ранце Шункаха Люта. Очевидно, мужчины, похитившие ее, были удачливы в своей работе.
Позже, сидя напротив Трента в лучшем ресторане города, она чувствовала себя ужасно смущенной. У нее совсем не было опыта общения с мужчинами, кроме Шункаха Люта и мимолетных встреч с Макклейном. Чем руководствуется Трент? Почему он так мил с ней?
Непрошеные воспоминания о Джиме Макклейне выплыли из ее памяти. Он казался замечательным молодым человеком, если не знать его плохой стороны. Но от нее он хотел только одного. Возможно ли, чтобы Адам Трент был сделан из того же теста?
Несколько минут они разговаривали о том, о сем. Бриана изучала Адама Трента. Это был красивый мужчина, хотя, конечно, не такой красивый, как Шункаха. Его темно-коричневые волосы спадали мягкими волнами на лоб. Он носил длинные бакенбарды, но не отращивал усов. Особенно привлекали его глаза, темно-серые, открытые и дружелюбные.
Они поели в тишине, и только за десертом Бриана задала вопрос, беспокоивший ее весь вечер. Она практически не умела флиртовать или кокетничать, поэтому выразилась прямо и неожиданно:
— Почему вы так заботитесь обо мне, мистер Трент? Мы едва знаем друг друга.
На мгновение Трент показался немного растерянным, а затем пожал плечами:
— Вы совсем одна. Далеко от дома. А я считаю вас самой красивой женщиной, которую когда-либо встречал. — Его глаза улыбались ей. — И я хочу лучше узнать вас. Намного лучше.
Щеки Брианы вспыхнули и стали пунцовыми от его смелых слов и восхищенного взгляда.
Адам Трент усмехнулся.
— Не помню, когда в последний раз видел, чтобы женщина краснела. Вам очень идет.
Щеки Брианы стали еще краснее.
— Пожалуйста, мистер Трент, — умоляла она. — Вы не должны говорить таких вещей.
— Почему бы нет? Это правда. Я много думал о вас после вашего отъезда. Я разыскивал вас некоторое время, но потом потерял след. Даже тогда я не мог не думать о вас. — Он наклонился вперед и накрыл ее ладонь своей рукой. — И, пожалуйста, зовите меня Адам.
Бриана прямо встретила его взгляд, потом опустила глаза на его руку, накрывавшую ее ладонь. Рука была большой, с длинными пальцами и тщательно наманикюренными ногтями. По сравнению с ее ладошкой она казалась огромной и сильной. Кожа, сильно загорелая, напомнила ей другую руку.
Вздохнув, она подняла голову и встретилась глазами с Адамом Трентом.
— Мне очень приятно… Адам, — честно сказала она. — Но вы зря теряете время.
— Не отталкивайте меня до того еще, как я получу шанс воспользоваться случаем, — убеждал ее Трент, нежно гладя руку. — Я только хочу быть вашим другом. Больше ничего.
Бриана скептически посмотрела.
— Больше ничего?
Адам Трент снова усмехнулся, в эту минуту она нравилась ему еще сильнее.
— Больше ничего, — искренне сказал он. — Сейчас. Мне просто нравится возможность узнать вас лучше.
— Не знаю, — робко ответила Бриана. — Я… Я не думаю, что готова попробовать снова.
— Вы любили его, индейца, не так ли?
— Да. Я не думаю, что снова захочу полюбить кого-нибудь так же сильно.
— Вы захотите. Через некоторое время, — тихо сказал Трент. — И я хочу быть рядом, когда это произойдет.
— Глава 12 —
Он очнулся от сильной жажды и жестокой боли в правом боку. Солнце показалось ослепляюще ярким, когда он открыл глаза. Шункаха снова зажмурился, мысли беспорядочно роились в голове.
Он сделал слабую попытку встать — и не мог сдержать стона, когда всплеск боли, словно ударом копья, пронзил правый бок. Рука машинально прижалась к телу в том месте, и он почувствовал на ладони что-то мокрое и липкое. Кровь. Закрыв глаза, Шункаха Люта рухнул на землю, не отрывая руку от раны.
Постепенно боль отступила, сознание оставалось ясным. Здесь произошло грандиозное сражение. В мыслях он заново пережил все: солдаты стреляют по индейцам, уверенные в своей победе, а потом поворачиваются и спасают свои жизни бегством, отступая вверх по травянистому склону, преследуемые двумя тысячами воинов Лакота и Чейенов, опьяненных запахом крови и близкой победой. Он видел Неистовую Лошадь, и Злобного, и Коня С Обрезанным Хвостом, слышал их раскатистые крики, когда они атаковали холм: «Хоппо! Пошли! Хороший день, чтобы умереть!»