Любовь по-английски
Шрифт:
– Да, - прошептал он, целуя меня в лоб.
– Но хорошее дело требует времени. Я жалею, что так мало времени проводил с тобой - вернуть бы сейчас все назад. Все к этому шло. Делало нас ближе. Я видел то, что хотел.
Я положила руку ему на затылок и притянула ближе, захватив его губу, затем принялась мягко, нежно покусывать. Я сняла его рубашку, затем штаны, и он быстро надел презерватив. С лунным светом у него за спиной он выглядел, как произведение искусства, силуэт из прекрасно сложенного величия и мышц.
Мы оба лежали на кровати, когда он повернул меня на
Мы пришли к финалу вместе, оргазм накатывал волнами, выбивая меня из реальности - две звезды. Жаль, что он надел презерватив, так бы я смогла полностью его прочувствовать. Я хотела большего, всего его.
Я была ненасытной.
Мы поспали всего несколько часов, пока луна не исчезла с неба. В остальное время мы занимались любовью в надежде, что ночь никогда не кончится.
Но, в конце концов, взошло солнце, и петух с далекой фермы напомнил нам, что наш последний полноценный день вместе наступил.
***
На следующий день, последний день, времени у нас было в обрез. Ранним утром Матео поцеловал меня на прощание и вернулся в свою комнату. И хотя Сара видела нас вместе, все же необходимо было соблюдать осторожность. Она не могла ничего доказать, лишь потому что видела, как он входит в мою комнату (возможно, она даже слышала наше животное совокупление), и хотя я доверяла Саре, нас мог заметить кто-то еще.
И вот, в последний день, мы должны были притворяться, что между нами ничего не происходит. Мне казалось, что это будет нетрудно сделать, в конце концов, я последний месяц только и делала, что притворялась. Но это было не так. Я кожей чувствовала его присутствие, сердце мучительно ныло, когда он был так близко и в то же время так далеко. Мы лишь обменивались понимающими взглядами в дальнем конце комнаты и хитро улыбались, предчувствуя воссоединение.
Все это было неправильно как-то. У меня остались еще вопросы к Матео, и я отдала ему сердце, совсем пропав. Может так будет лучше в итоге, но куда бы я ни глянула, везде видела печаль в глазах испанцев и англичан от предстоящего расставания. Нам всем было плохо: все чувствовали боль внутри, было такое ощущение, что уже не будет так, как раньше.
Каждая сессия, что у меня была, была пропитана горечью и радостью. Беатрис была необыкновенно возбуждена: она переплела свои изящные пальцы с пальцами Ангела, который без умолку продолжал болтать о том, что он теряет; Антонио, который продолжал заставлять меня смеяться над его шутками, и тут я осознала, как сильно буду скучать по ним.
За обедом я сидела с Матео, Полли и Эдуардо. В середине Джерри встал и начал петь акапельно. Все были в шоке - насколько хорошо мог петь такой лох, как Джерри, некоторые даже прослезились. Песня была на испанском, и Матео рассказал мне, что это известная прощальная песня. Я это уже поняла по приглушенной интонации и сладкому, чистому звуку.
Трудно было постоянно не пялиться на Матео. Мне нужно было постоянно напоминать себе, где я нахожусь. Наш столик был в задней части комнаты: мы сидели спиной к стене и время от времени держали друг друга за руки под столом. Прикосновение к его коже успокаивало меня. Это напоминало мне, что он был реален и сейчас был здесь, но скоро уйдет.
После обеда Джерри отменил последнее свободное время и раздал ручки и листовку с программным логотипом на ней. Он дал нам полчаса на то, чтобы обойти комнаты и взять номера телефонов. Потом мы все должны были выйти на газон для общей фотографии.
С ручкой в руке я сразу же посмотрела на Матео. И попыталась сглотнуть.
– Я думаю, мы должны обменяться данными.
Он кивнул мне с сияющими глазами.
– Конечно.
Он написал адрес и легонько постучал по нему пальцем.
– Это частный дом.
– Затем он записал свой номер телефона.
– На него можно звонить и из-за границы. Ты можешь писать мне в любое время.
Это поразило меня, как удар молнии. Сообщения. Мы собирались видеться каждый день, но ни хрена подобного - только сообщения.
– Все будет хорошо, Вера, - сказал он низким голосом. – Помни мою презентацию, которая тебя так впечатлила.
– Ты говорил, что мы можем написать нашу собственную судьбу, - сказала я, чувствуя себя слишком измученной, чтобы вот так сразу поверить в это.
– Я говорю, - сказал он осторожно, - что это еще не конец истории. Не так, как я вижу это.
– Эй, я хотел бы узнать ваши данные, ребята, - сказал Эдуардо, подходя и прерывая нас. – Facebook, если он у вас есть.
Я сделала шаг назад от Матео, осознавая теперь, что мы стоим слишком близко, и посмотрела на него, что он ответит.
Матео натянуто улыбнулся ему.
– Я не зарегистрирован на Facebook, если ты можешь в это поверить. Я слишком стар для этого.
– Я могу в это поверить, - сказал Эдуардо мягко. Хотя Матео и принял шутку - я заметила, как тень мелькнула в его глазах.
Я обменялась данными с Полли, которая, казалось, тоже переживает эмоциональное потрясение от расставания с Эдуардо. Мы ходили по залу и обменивались электронной почтой, Facebook и номерами телефона. Я давала почти все.
Даже Лорен.
Мы не собирались подходить друг к другу, но я столкнулась с ней, когда выходила из туалета. Я хотела отступить, чтобы пропустить ее без лишних разговоров. Но я не могла.
– Эй, - позвала я ее, когда она проходила мимо.
Она медленно обернулась и посмотрела на меня едким взглядом. Через стекла ее очков, я смогла рассмотреть красные, опухшие от слез глаза.
– Ты в порядке?
– спросила я неуверенно. Я ничего не могла с собой поделать.
Она шмыгнула носом и покачала головой. Затем, словно вспомнила, с кем разговаривает, она выпрямила спину, а выражение лица стало жестким.
– А ты в порядке?
– переспросила она.