Любовь по ошибке
Шрифт:
А само смешное - просто обхохочешься!
– что она по-своему права. Бывает так, что у каждого своя правда. Вот только мне от собственной правости было так погано, что не описать.
День получился забитым делами под завязку, и, чтобы жрать себя, времени не оставалось. Дома я тоже работал с договорами, а потом долго переписывался с Ксю в Вайбере. Но каждый раз, когда телефон писком извещал о ее сообщении, внутри невольно вздрагивало
– с надеждой? И я знал, что если Лена позвонит снова, я... отвечу. Хотя и не представлял, что ей скажу.
Вот только она не позвонила. И больше не позвонит.
Ну и хорошо. Потому что я тоже не стану.
В пятницу утром, сидя за столом в кабинете, я смотрел на открытый список контактов. Нетронутый кофе остывал в чашке.
Я сам себя загнал в ловушку. Мне нужна Ирина, но она не будет со мной разговаривать из-за Лены. Мне нужна Лена. да, твою мать, мне нужна Лена! Но она не будет со мной разговаривать из-за Ирины. Потому что подумает: я хочу помириться только для того, чтобы добраться до ее подруги.
Досчитав до семи, потом еще раз до семи и еще раз, я набрал номер. Длинные гудки - многомного.
Ну вот и все. Работайте, Кирилл Андреич, не отвлекайтесь. Где там у нас проектные требования?
Через полчаса телефон ожил. Незнакомый номер.
– Слушаю.
– Кирилл?
– поинтересовался резкий женский голос.
– День добрый. Ирина Касатонова беспокоит - если это вам о чем-то говорит.
41
Елена
– Не обижайся, Лель, ты умная баба, но иногда бываешь дура дурой. Хорошо, я все понимаю, говорить о таких вещах, если под тобой от хотелки лужа растекается, просто грех. Но утром-то? Какого занахрена ты в партизанку играла, когда тебе, считай, прямой вопрос задали? Или ты думала, его интересует, в какой позе тебя босс на столе трахал?
Я покраснела. Этот случайный эпизод по пьяной лавочке и я, и Сергей постарались забыть, как будто ничего не было. Но Ирка помнила все, хотя прошло с того корпоратива уже года четыре, причем рассказала я о нем, когда та тоже была не особо трезвая.
– Ты сама мне сказала, что лучше угомониться и перестать пытаться причинить добро. Твои слова?
– Мои, - ни капли не смутилась Ирка.
– Но ты не учитываешь, что все может меняться. Сначала мы думали, чувак ни ухом ни рылом, что дружок обул его на обе ноги. И что его распрекрасный бизнес вот-вот потонет, подорвавшись на минах-сюрпризах. А он оказался сам сусам. Все прочухал и тонуть не собирался. И дал тебе понять, что лучше о его делах не заговаривать. Разумеется, стоило помалкивать. Но потом сам сказал, что ему нужен консультант Минина до зарезу. Толстый намек, что знал, кто это. Ты не среагировала. Но ему тоже хотелось побыстрее в койку, поэтому прямой вопрос отложил до утра.
– Это был не прямой вопрос, - не сдавалась я. Наверно, из чувства противоречия, потому что сама говорила себе все это не единожды.
– А ты как хотела?
– по-кошачьи сощурилась Ирка.
– Чтобы он спросил: «А правда, Леля?..» - Лена.
– Один хрен. «А правда, Лена, что твоя подруга Ира помогла моему другану Максу наесть меня на хреналион денег? А ты знала об этом и помалкивала?» Так он должен был вопрос сформулировать? Он - как джентльмен - дал тебе возможность сохранить лицо и рассказать обо всем самой. В такой форме, в какой ты сочла бы нужным.
– Знаешь, в такой ситуации...
– Как говорил мой научрук, не надо путать ситуацию с проституцией, - оборвала меня Ирка.
– Давай развернем проституцию, то есть ситуацию, на сто восемьдесят градусов. Я тайно киданула тебя на пару-тройку лимонов, и дружок твоего Ковалева мне помог. А сам он об этом знал. Но не сказал. Как тебе такое? Вот, миленькая, тебе бы тоже не понравилось.
Она встала, обошла стол и обняла меня за плечи.
– А ну-ка отставить слезы, и так уже на кикимору болотную похожа, разве что поганки из носа не растут. Ты поступила как тупизда, а он - как козел. Потому что когда ты не ответила на полупрямой вопрос, следующим его шагом должен был быть именно прямой и в лоб. А он изобразил из себя обиженную инженю: ах, ты меня предала, коварная! И теперь давай уже решай, что дальше. Хочешь ты с ним быть, несмотря ни на что, или нет. Поскольку ничего непоправимого пока не произошло.
– Ты думаешь? Я ему позвонила. Еще в среду вечером. Он не ответил.
– Один раз? А вдруг он в туалете сидел? Или в душе дрочил на твой светлый образ?
– Ирка!
– я чуть не поперхнулась кофе, невольно представив.
– А даже если так? Что, настолько ручки притомил в процессе, что перезвонить не смог?
– Это можешь у него сама спросить. Потом. Еще раз по слогам - да или нет?
– Ир, я себе этот вопрос третий день задаю.
– Себе можешь хоть три года еще задавать, а мне ответь сейчас, будь ласка.
– Да, хочу, - сдалась я и одним хлебком допила полкружки.
– Ну и прекрасно.
В этот момент мой телефон, лежащий на столе, разразился депешмодовской «A Pain That I'm Used To», и на экране высветилось: Кирилл.
Мы с Иркой посмотрели друг на друга, я протянула к телефону руку и тут же получила по ней увесистого шлепка.
– Сидеть, Тузик!
Депеши пропели припев до конца, повторили еще разок и обиженно смолкли.
– Ну вот, - Ирка нацелилась на очередную конфету, но на полпути передумала, - считай, вы обменялись приветственными выстрелами из окопов, а теперь пришло время профи.
– Не понял?
– Лелечка, - она посмотрела на меня, как выпускник на первоклашку, - ты человек другого склада. Ты - повар. Тебе приносят продукты, и ты решаешь, что и как из них готовить. Это мяско слишком жирное и жилистое - на котлетки смолоть. Это постное и сухое - на эскалопчик под соусом. А это с душком - замариновать в аджике и на шашлык-машлык, под бухло на природе сойдет. А я - лаборант в поликлинике. Исследую и анализирую кровь-мочу-говно. И сразу вижу, какой результат о какой болезни машет флагом. Знаешь, что было бы, если б ты сейчас ответила?
– Что?
– Он бы пришел к тебе с букетом в зубах, бухнулся на колени и сказал: «Леночка, прости, я лось, лосось и прочая тупая фауна». И ты бы простила и сама бы у него тоже прощения попросила. Вы бы завалились в койку, а потом у тебя вылезло бы сомнение. Киру нужна Ира. Как воздух. А Ира не будет с ним иметь никаких дел, пока Лена рыдает под лавкой. Следовательно, Кир пришел к Лене, чтобы заполучить Иру. Что, нет? Не вылезет?
Я закусила губу. Сказать, что такая мысль у меня не возникала, - соврать.