Любовь по ошибке
Шрифт:
Заморозка давно отошла, и теперь меня разрывало в тряпки. Хотел отвлечься, а получилось только хуже. Все напоминало о том, как мы были здесь с ней.
Пискнул телефон, рука дрогнула, кофе выплеснулся на стол.
Нет, всего лишь Ксю.
«Па, уже... сам знаешь что. Здесь красиво, но скучно. Целую. Как там Елена?»
Хотел бы я знать, как там Елена. Нет, не знаю - и знать не хочу.
Я прекрасно понимал, что сама Лена ни в чем не виновата. Не она помогала Максу прятать концы в воду. Но. бывает такое молчание, которое хуже лжи. И все, хватит об этом.
– Кстати, о другом нашем интересе, - сказал я, когда мы с Дарьяловым закончили о делах.
– Я разыскал консультанта, который помогал Максу кинуть меня. Думаю, и вас тоже.
– Молоток, шустро, - он хищно потер ладони.
– Давай-ка мне его. Разберемся.
– Нет.
Дарьялов удивленно приподнял брови, но я выдержал этот взгляд, привычно холодный и жесткий, почти волчий.
– Он делал свою работу, только и всего. Как вы и я. Макса я вам принесу на блюде. С укропом в жопе. С консультантом разберусь сам.
Усмехнувшись, Дарьялов кивнул.
– Вызываешь огонь на себя? Ну что ж, уважаю. Действуй.
В Питер я вернулся уже к вечеру. Оставил машину у офиса, но даже не зашел. Чем дальше, тем паршивее становилось. Я был уверен, что прав, на. девяносто девять процентов. Но один оставшийся весил как черная дыра.
Сколько я глушил ноги? Да черт его знает. Белые ночи же, а на часы не смотрел. Забрел в первый попавшийся бар, сел у стойки. Один полтос коньяка, второй, потом счет потерял. Не брало. Как будто воду пил. Но в конце концов реальность все-таки поплыла.
Откуда ни возьмись рядом оказалась девица в красном платье, и меня разобрал дурной смех. Как, опять? Кажется, я угощал ее текилой и держал за костлявую коленку. И целовал на брудершафт.
– Ну что, ко мне или к тебе?
– вполне ожидаемо спросила она, царапнув острым когтем шею.
А почему бы и нет? Раньше с этим никогда не было проблем. Никаких надежд, никаких разочарований. Клин клином. Просто секс, ничего личного.
– Ну поехали. Лучше к тебе.
Она обиженно надула губы, и без того накачанные силиконом. Вполне так годные для классного минета. Что не так-то?
– Я Лана, а не Лена.
Как будто по роже съездили наотмашь. Назвал ее Леной - и сам не заметил?!
– Хотя знаешь... Наверно, не стоит. Извини, не стоит. Импотенция бизнесменов, слышала о таком? И триппер все никак не могу до конца вылечить.
– Свинья!
– прошипела она и исчезла со скоростью света.
Накатив на ход коня еще полтос, я вызвал такси. Дорога - провал. Очнулся у поворота на Лизавету. Так Ксю звала нашу улицу - Елизаветинскую. Дома, не раздеваясь, рухнул на кровать. Подушка слабо, но отчетливо пахла Лениными волосами. Захотелось выть в голос.
Телефон ехидно подмигивал красным глазом. Пропущенный звонок.
Лена.
Я схватил подушку, отшвырнул подальше. Отскочив от стены, она сбила с тумбочки вазу с розами, которые Лена так и не забрала. Вода брызнула на обои, осколки разлетелись по всей комнате.
Ночь - адище. Больше всего на свете хотелось сдохнуть. Во всех смыслах, потому что коньяк наконец догнал. Но от надежд, разлетевшихся такими же вот осколками, - больше. И еще больше от мысли, что виноват в этом сам.
Нет, не сам. Я дал ей возможность обо всем рассказать. Она ею не воспользовалась. Все, точка.
Утро, дождь. Наверно, впервые за несколько лет я не вышел на веранду. И впервые за долгое время так захотелось закурить, что хоть беги бегом в ближайший лабаз. Тошнота подступала к ушам, во рту замполит нагадил. Стакан с шипучей опохмелкой - ну и мерзость. Злость, обида, разочарование - новой волной. Афтершок. повторный толчок землетрясения.
На совещании мрачно озвучил новые вводные и планы. Все, господа, работаем. Кто не хочет, может сразу на выход с вещами. Я вас научу родину любить, папуасы!
– Кир, ты чего, квасил два дня?
– все вышли, а Люба задержалась.
– Не похоже, что на радостях. Злой, как сцуко.
– Люб, сделай одолжение, не трогай меня, - огрызнулся я.
– Хрена с два. Колись, Ковалев. Пока не перекусал всех. Говорят, в городе напряженка с вакциной от бешенства. Дежурные уши к твоим услугам. Обещаю сразу же забыть все страшные тайны, на хрен они мне нужны.
Не собирался ничего говорить - ни ей, ни кому бы то ни было. Но неожиданно выложил. Без деталей и подробностей. Суть.
– Ну ты и мудак, - протянула она, оттопырив губу.
– Ей повезло. Сказочно. Что избавилась от тебя, пока не стало слишком поздно.
– Вот спасибо, - опешил я.
– За поддержку. Дружескую.
– Какая, нахер, поддержка? Ладно, Кир, давай уточним. Ты вполне так нормальный мужик. Насколько мне известно за годы общения с тобой. Но в данном-конкретном поступил как распоследняя мудачина. И если ты сам не догоняешь, я пытаюсь это до тебя донести. По буквам объяснить - или сам дотумкаешь?
Не дождавшись ответа, Люба вышла. Я обхватил раскалывающуюся от боли голову руками и рассмеялся. Совершенно не веселым смехом. Она была единственным человеком, кроме моих родителей, который вот так осмелился бы вывалить мне в лицо все, что думает. Зная: я приму это. Иногда пробегало сожаление, что у нас когда-то ничего не вышло. Мы были бы, наверно, неплохой парой. Но поезд ушел. Для меня точно. Для нее? Даже если вдруг что-то и осталось, она никогда этого не показывала. И слава богу. Ничего нет неприятнее чувств, которые не можешь разделить. Впрочем, у нее были постоянные отношения, с перспективой.