Любовь по закону подлости
Шрифт:
С нами заранее согласовали, что мы будем рассказывать о себе, а о чем лучше умолчать. Я разглядывала «конкуренток» с долей цинизма, понимая, что вот у десяти из двенадцати было в жизни все - красота, богатство, положение. И семья, какая-никакая, а все же была.
Хотя выглядела я сегодня более ччем неплохо. На мне было дслинное сиреневое платье, с широкой юбкой рэазной длины спереди и сзади, ткань баыла неоднородной с мелким цветочным рисунком. Корсет был жесткий, без рукавов, с подобием воротника на горизонтальной линии бюста. Из украшений только колье-капелька
Пока я стояла в уголочке и молча разглядывала девушек, которые старательно изучали свою биографию, будто готовились рассказывать не о себе вовсе, ко мне подошла полноватая рыжеволосая конфьери. Поправив на переносице очки, он протянула ко мне руку и деловито представилась:
– Пенни Куперт. Должно быть, ты Йолина Зеалейн?
Удивляться тому, что она знает моё имя, не было смысла. Я молча кивнула и пожала руку. Мои действия конфьери восприняла, как одобрение к дальнейшему разговору.
– Кто-то из них станет женой Диксандри, - стрельнув глазами в сторону красавиц, произнесла Пенни.
– Почему же ты не веришь в свои силы?
– серьезно спросила я, чтобы случайно не задеть чувства девушки.
– О, я лишь оговорилась, - вежливо улыбнулась девушка.
– А ты веришь в свои силы и питаешь ложные надежды?
– Я не столь глупа.
Фыркнув, я оглядела суматоху, в которой служащие «дворца» накрывали на стол, и задумчиво спросила Пенни:
– Не верится мне, что Диксандри не может подобрать себе жену. Разумеется, человеку его положения не так просто найти любящую супругу, но все же... какая истинная причина этого фарса?
– Кто знает?
– пожала плечами собеседница.
– Вполне может быть, что мать настояла на таком решении, надеясь, что среди участниц Демио найдет супругу. А может, решили совместить приятное с полезным: заработать денег на рекламе и женить главу компании.
Первое было более вероятным, по моему мнению. Видимо конфьера Диксандри поставила своей целью обзавестись внуками, вот только сын артачится. Выудила из него обещание, а потом заставила участвовать в этом фарсе в надежде, что он сможет найти время не только для работы, но и женитьбы. Наверное, она и так смогла бы его женить, но соблаговолила дать ему выбор. Или его видимость.
Мажордом трижды стукнул посохом по мраморному полу. Звук отскочил от стен, привлекая внимание всех в зале, после чего главный оператор дал отмашку кинооператору и громко произнес:
– Начинаются съемки. Всем незадействованным лицам покинуть съемочную площадку!
После его последних слов мне очень захотелось приподнять подол платья и немедленно выйти через боковые двери. Но кто же мне позволит?
Оператор-постановщик махнул ладонью, после чего мажордом, предварительно прочистивший горло, громко произнес:
– Прекрасные конфьери, прошу вас проследовать к обеденному столу!
Всего одна фраза, а столько важности было написано на лице мужчины. С трудом подавив усмешку, я прошла к своему месту, обозначенному сценаристами ранее, и присела на предложенный лакеем стул.
Атмосфера общей неприязни буквально сковывала движения, каждое слово мне давалось с трудом, хотя я никогда не жаловалась на свой лексикон. Единственная радость заключалась в том, что пока неприязнь десяти красавиц была направлена не на меня, а распределялась между ними равномерно. За каждой улыбкой скрывался огромный тесак, который точили претендентки.
Демио на завтрак не был приглашен, поэтому тесак все же отложили и пока решили прощупать почву. А вот вечером на приеме, когда соберется весь бомонд и будут представлены общественности двенадцать претенденток на статус конфьеры Диксандри, можно будет пускать в ход все свое остроумие.
– Фиалитовый[1] джем в блинчиках просто восхитительный!
– с улыбкой начала разговор одна из претенденток, яркая брюнетка сглазами цвета свежей травы.
Я знала её, как знают обычные обыватели звезд телевиденья - Лика Локвуд. Молодая красивая актриса с хорошим образованием из целой династии деятелей телегида. Чаще она играла в фантастических фильмах, которые весьма будоражили кровь, но представлялись для меня совершенно невозможными: в выдуманных мирах не было никакой магии, а спасались там механическим оружием и смекалкой. Люди любили пощекотать нервишки подобным вымыслом, я же предпочитала реальность.
– Знаете, я варю изумительный фиалитовый джем. Как-нибудь я обязательно приготовлю его на завтрак Демио, - продолжила Лика, сексуально облизав губы от остатков сладости.
– О, не сомневаюсь, - вторила ей блондинка, она была популярной моделью, Делораи.
– Я же вышью кружевные салфетки, чтобы помочь Демио обмакнуть губы после завтрака.
Мне одной во всем этом слышатся пошлые намеки? Они делят шкуру неубитого грызлоуха? Точнее, не обольщенного Диксандри...
– А я услажу слух пением...
– Подыграю вам на люлейле[2]...
– Станцую...
– Приготовлю...
– Сошью...
– Украшу...
– Спою...
Уже начали повторяться претендентки, когда Пенни вставила и свои умения:
– Сосчитаю... кто сколько обещает и кто сколько выполнит.
Вот зря она так. На неё так посмотрели, словно готовы были скушать без всякого приготовления. Выпрямившись, я решила принять огонь на себя:
– А я изумительно умею устраивать скандалы. Знаете, такие, после которых весь дворец ходуном ходит, - невинно сказала я, сложив скрещенные ладони на столе.
Сначала все были ошеломлены, после чего Лика рассмеялась и её примеру последовали и другие конфьери. Я позволила себе скромную улыбку и отпила из бокала сок. Разговор вновь вернулся в прежнее русло хвастовства, в котором я уже не принимала участия и молча ждала окончания приема.
Когда завтрак подошел к концу, нас попросили разбиться на пары и пройтись по залу, чтобы каждую девушку смогли снять во время ходьбы. Все скалились в камеру, нарочито небрежно оправляя то подол, то лиф платья, то прическу. Зато на мне все идеально сидело: ничего поправлять было не нужно!