Любовь под маской
Шрифт:
— А примета есть какая? Шрам там или родинка? — спросил другой.
— Есть, две родинки: одна под мочкой, другая на сгибе ладошки.
Парни стояли в тёмном коридоре, единственная лампочка которого перегорела. Они не знали, что за ними наблюдали две девчонки. Демьяна они узнали сразу. Им ужасно хотелось выяснить, что привело богатых в обитель среднестатистических.
— А фотка есть? — спросил второй.
— Нет, я вчера с ней на маскараде познакомился. Даже лица не видел. Только две родинки: одна под мочкой, а вторая на сгибе ладошки…
***
Я сегодня получила много
Глава 11. В поезде
Колёса мерно отстукивали ритм: "Тугу-дук-тук-тук, тугу-дук-тук-тук". Плацкарт дремал. За окном пробегали озябшие берёзки и осинки. Огромные лапы тёмно-зелёных елей бережно держали снежные перины. Птицы стайкой перелетали от одного дерева к другому.
Люба сидела около окна. Она любила ездить в плацкарте именно на боковой нижней полке и смотреть на мелькающие сказочные пейзажи.
Ехать недалеко. Всего восемь часов, и она будет дома. Сойдёт на своей станции, когда город начнёт кутаться в сиреневую шаль, расшитую снежными блёстками. Один за другим зажгутся оранжевые фонари.
Она любила свой небольшой уютный городок.
Снег там белый-белый, не то, что в миллионнике. Машин немного. Все друг у друга, как на ладони.
К Новому году семья соберётся в коттедже. Приедут двоюродные и троюродные с детьми, любимыми и друзьями. Во дворе украсят самую настоящую живую ёлку. Год от года лесная красавица становилась всё выше. Она хорошела, расправляла своё зелёное одеяние. Летом ласково привечала птиц. Поговаривали, что даже белочка устроила там себе дупло.
Разве это не настоящий праздник, когда вся семья в сборе?
А утром, когда солнце сбрызнет на снег своими лучами и тот заискрится, все вывалят на улицу, от мала до велика, насыплют корм птицам, наденут лыжи и пойдут в лес кататься.
Девушка сама не заметила, как задремала. Ещё бы, всю ночь не спали.
Вначале болтали с Верой да Изольду ждали. Потом решили поискать свою подругу, которую так подло утащил Серый Волк. А когда нашли, то решили сделать вид, что их там не было.
Люба, положив голову на сложенные на столе руки, улыбалась во сне. Она улыбалась, как самый счастливый человек на земле.
Вначале ей снился Демьян. Он был почему-то в костюме Снежной королевы. Он тряс её за руку и спрашивал: «Девушка, это вы уронили?».
Люба открыла глаза. Перед ней стоял точно не Демьян, а какой-то маленький мальчик. У него в руках была зажата тетрадка:
— Тётя, это ты уонила? — спросил малыш.
Люба непонимающе посмотрела на ребёнка, потом на тетрадку. Это был её конспект.
— Да, спасибо, — она улыбнулась.
Положила тетрадку перед собой. Сосредоточиться не получалось. Люба встала, решила расстелить полку. Под ногами валялась какая-то открытка. Она её подняла. Только хотела спросить, чьё это, как на глаза попалась надпись: «С Новым годом, Любовь жизни моей несчастной! Я желаю тебе подобреть и не жадничать конспектами!»
Девушка улыбнулась. И без подписи было ясно, что это от Игната. Интересно, когда же он успел подсунуть ей эту открытку. Загадка.
Люба расстелила постель, улеглась, подложив руку
Под ложечкой начало сладко посасывать, когда она вспомнила, как упала в руки Демьяна. «Словно сама судьба меня к нему толкнула», — подумала она.
Зажмурилась от удовольствия. А танец с ним! Ах, какая это прелесть. Танцевать с Демьяном легко и свободно. Как истинный кавалер, он умело вёл девушку. Грешным делом, вначале она решила, что это настоящий артист.
В какой момент поняла, кто перед ней? Когда упала? Тогда она вообще не понимала, кто её подхватывает. Когда танцевали? Разве могла она подумать, что богатый избалованный молодой человек умеет так профессионально танцевать. Когда целовал? Да, наверно, именно в этот миг стало закрадываться подозрение, ибо слишком нагло, слишком по-собственнически, слишком волнительно, слишком пленительно.
Девушка снова улыбнулась. Внизу живота затрепыхался воробушек. Стало приятно и необычно. Предложи он ей снова выпить на брудершафт, и знай она, чем это закончится, согласилась бы. Ради того, что испытала, согласилась бы. Всё равно в маске, не узнал.
Люба тихонько хихикнула. Быстро повернула голову назад: заметил ли кто?
В вагоне каждый занимался своим делом и не обращал внимания на невзрачную девушку в огромных очках, делавших её похожей на школьную учительницу.
От улыбки заболели щёки. Нет, всё-таки хорошо, что девчонки утащили её на этот маскарад. А Изольда. Тут Люба не выдержала и захохотала.
Она встала, и, давясь смехом, дошла до тамбура, где выпустила его наружу.
Изольда и этот самый Волк до неприличности подходили друг другу: примерно одного роста, одного телосложения и одного темперамента.
В памяти всплыло лицо ректора: сначала оно было розовым, потом красным. Рот открывался, словно у рыбы, выброшенной на берег. Глаза округлялись, как у человека, которого мучает удушье.
Воспоминания плавно потекли дальше. Девушка вернулась к себе.
Ложиться не хотелось. Она села на полку, подобрала под себя ноги и, продолжая обозревать пробегающие белоснежные картины, вспоминала.
Верке вечно не хватало адреналина в пятой точке. Вот она и решила, что Любе его тоже недоставало. Иначе как можно объяснить их участие в конкурсе. Да ещё в каком составе: в их команде друзья Демьяна, а сам Демьян в соперниках. Вряд ли он узнал её, но что-то заподозрил. Слишком пристально смотрел. А когда принц в штанах-фонариках подхватил её, так вообще метал молнии глазами.
А как они удирали после конкурса! Заметили поползновения со стороны компании Демьяна, дали парням по перстню в руку и рванули, что было сил. На их счастье, новая знакомая уже оставила костюм Летучей мыши в гардеробе. Тётя Тома была занята, поэтому на вопрос: «Нам была передача?», — махнула рукой под прилавок, не прекращая суеты и не глядя на спрашивающих.
Верка нырнула, выудила пакет с костюмом, и, громко возмущаясь, как небрежно обращались с театральными атрибутами, быстрым шагом направилась к «кишке». Люба только поспевала за ней, приподнимая цыганскую юбку. Перед тем, как нырнуть в переход, они обернулись и увидели компанию Демьяна, почти бегом следующую к тёте Томе.