Любовь под развесистой клюквой
Шрифт:
– Тоня, а где можно покурить?
– Маринка прямо здесь курит. У нее вон там вентилятор включается.
Глеб закурил, немного помялся и, глядя в окно, заговорил:
– Мне... понимаешь, Тоня, мне надо где-то переждать дней семь-десять. А это много.
– Ну так и пережидайте здесь, – пожала плечами Тоня, смутно чувствуя какую-то тревогу.
– Давай на «ты», а? Так проще. К тому же ты женщина молодая, и я не совсем старик.
– Да уж какой старик! – усмехнулась Тоня и хотела в его поддержку добавить, что, дескать, жена-то бывшая у Землянина и вовсе девчонка, но тот про нее сказал сам.
– Я у Валерии сына украл, – резко заявил он.
– Прямо
– Тут все не так просто, – нервно смял в руках сигарету Глеб и уставился Тоне в глаза. – Тут... преступление.
Тоня вздрогнула, но потом решительно махнула рукой и приказала:
– Рассказывай. Если получится – помогу.
Взгляд Глеба чуть потеплел.
– В общем, ты о наших отношениях с женой уже слышала, знаешь, что Валерия от злости с ума сходит, – негромко начал он. – И Оська-то ей по большому счету даже мешает, но он прекрасное орудие шантажа... После той нашей прогулки в Роев ручей она дома парнишке такое устроила! Категорически запретила ему со мной общаться, игрушки, которые я покупал, выбросила, вещи всякие, даже телефон сотовый отобрала. Оська после нахлобучки улучил момент и позвонил мне. Я его успокоил, как мог, дескать, не грусти парень. Я тебя отвоюю, а ты держись, слушайся маму, веди себя тихо, прилежно, иными словами, не дразни гусей. Он так бы и сделал, парень сообразительный. Но Валерия его телефонный разговор услышала – он же по городскому звонил, не по своему мобильничку. И приняла меры. Она его... к своей сестре отправила!
– Ну и что в этом плохого, погостил бы у тетки, – не поняла Тоня.
– Нет, Тонь, какие тут гости! Сестра ее старшая уже черт знает сколько времени в секте одной обитает. Они то под землю зарываются, то обливаются бензином, а потом себя поджигают, то сознательно руки-ноги отрубают, а уж про жертвоприношения и говорить нечего! И самое страшное, к детям у них отношение – врагу не пожелаешь! И ведь сколько их гоняли, в психушки загребали, некоторым даже срок давали, а ничего поделать с ними так и не сумели. Кстати, когда мы с Валеркой еще в добрых отношениях были, жена искренне возмущалась сестрицыным житьем: и вытащить ее оттуда пыталась, ссорилась с ней. А тут... Я Оське звоню – он недоступен. Звоню Лиле – это няня его, а ту уволили. Но она женщина замечательная – на следующий же день сама меня нашла, плачет. Рассказывает, что Оську мать сгребла и куда-то увезла. Причем там такой рев стоял, сын, наверное, знал, куда его тащат.
– Господи! Да что ж она за изверг! – ужаснулась Тоня. – Это ведь сын! Маленький! Да я б и большого никому не отдала!
– Ну, это ты! – вздохнул Глеб и снова закурил. – Я давай ей звонить – бесполезно, фыркает издевательски и трубку бросает. А потом я к ее отцу наведался, Осипу Андреевичу. Хороший он мужик. Я в честь него и сына назвал. Сердечный человек, но с дочерьми справиться не может, да и что он сделает, пенсионер? Он и сказал, что Оську, скорее всего, к Ауфеме, это у Валеркиной сестрицы имечко такое мудреное, сунули, потому что та вдруг вчера вечером ни с того ни с сего стала отца к себе в секту переманивать, потому что, по ее словам, «Валерия, грешница, наконец прозрела! И если ее еще держат какие-то дела, то часть себя она уже отдала». Конечно, батюшка тогда ничего не понял и послал дочь куда подальше со своей сектой. А тут сразу стало ясно, какую «часть себя» отдала Валерия!
– Сволочь, – прошипела Тоня.
– Согласен, – кивнул Глеб. – Вот я и отправился за Оськой.
– А ты что, знал, где эта секта? – вытаращила глаза Тоня.
– У Осипа Андреича спросил, Ауфема же его приглашала.
– Молодец! – взвизгнула Тоня.
– Да какое там, – отмахнулся Глеб и, помолчав, продолжил: – Все бы нормально, но... Откуда он взялся, этот мужик, ума не приложу... Хлипенький, заросший весь, грязный – сил нет, изо рта за версту прет. Может, он специально поставлен был, чтобы дом охранять, черт его знает. Прыткий такой оказался – я бежать, а он откуда-то... ну, возле печек еще он стоит, чтоб горшки вынимать разные...
– Ухват? – подсказала Тоня.
– Вот, его, ухват, схватил и на меня. А я... Тоня, я его только оттолкнул, честное слово. Но, видать, силу не рассчитал! Когда мне вычислениями заниматься, у меня на руках Оська.
– Правильно! – одобрительно кивнула Тоня. – И даже прятаться нечего – ты сына спасал!
– Оно, конечно, так, но...
– Никаких «но»! – категорично заявила Тоня и даже ладошкой прихлопнула. – Чего ж – ждать, пока твоего сына эти вот мужики до психушки доведут? Понятное дело, нужно их раскидывать!
– Да я... я не просто раскинул. Умер он, Тоня, – тихо и обреченно сообщил Глеб.
– Что ты! – охнула она.
– Он как шибанулся о сундук, так и не поднялся... Будто уснул. Понимаешь? А меня видели. Ауфема, конечно, сразу Валерии сообщит, а та... Я думаю, стражи порядка меня уже ищут.
Тоня нервно схватила кружку, из которой пил Глеб, торопливо хлебнула из нее холодный чай и забормотала, пытаясь сосредоточиться:
– Погоди, погоди, надо срочно что-то придумать...
Он смотрел на нее с грустной улыбкой.
– Ну что тут придумаешь, дурочка? Я человека убил!
– Нет, ты мне даже не говори! У меня в милиции...
– В милицию я пойду, – перебил ее Глеб. – Не мое это, всю жизнь в бегах таскаться. Вот только сейчас никак нельзя, чтобы меня нашли. Если сейчас меня возьмут, куда Валерия Оську денет? Опять этой же холере и сунет... Ауфеме то есть, сестрице своей. А он... плохо ему там было. Ты бы его видела в первый час – молчит, слова сказать не может и почему-то постоянно пить просит, не поили они его, что ли!
– Но я...
– А через неделю мой брат возвращается из Германии, у него там дела имелись. Я ему Оську передам. И душа спокойна будет.
– Ерунда, – махнула рукой Тоня. – Мать все равно его забрать сможет, ты только еще и брата подставишь. Тут надо не так.
Глеб молчал и смотрел на Тоню хоть и тепло, но с большим сомнением.
– Ну чего ты на меня так смотришь? – даже обиделась Тоня. – Думаешь, я дурочка совсем, да?
– Нет...
– Думаешь. Ты меня только что сам так назвал.
– Нет, – улыбался Глеб и смотрел на нее еще пристальнее. – Я... я думаю, что ты замечательный, добрый человек и красивая женщина.
– Ага, красивая... ты еще моего варикоза не видел, – сдуру ляпнула Тоня и от собственной глупости покраснела и стушевалась – ну надо же такое выдать! Прямо больная, честное слово!
– А я дамам при первой встрече под юбки не заглядываю, – весело проговорил Землянин, потом совсем интимно прошептал: – Недоглядел! Но ничего, исправлюсь.
Тоня не знала, куда деваться, от этого разозлилась и повысила голос: