Любовь под развесистой клюквой

Южина Маргарита

– Да, – вдруг заговорил Землянин. – Мы с Антониной... с Тоней очень волнуемся, отчего нашу девочку не пускают в свет?!

– На концерты! – забывшись, ткнула его в бок Тоня.

– Ну да, и туда тоже, – не теряя важности, кивнул Землянин. – Почему так?

– А... простите, вы не назвались, – мило поиграла морщинками Лаура Петровна. – Вы кто?

– Это так... – отчего-то смутилась и растерялась Тоня. – Это мой любовник, не обращайте внимания.

– То есть как это не обращайте! –

возмутился Глеб, но его даже не услышали.

– Как любовник? – рыбой задышала Лаура. – Вы-ы? Ее-о-о? А что – более утонченного варианта уже нельзя было подыскать?

– А зачем? – весело уставился на нее Глеб. – Я уже понял, что люди, тонкие снаружи, довольно бегемотисты душевно. Иная, смотришь, – куколка! А поговоришь – душевная свинарка, честное слово!

– Что вы такое говорите! – искренне возмутилась учительница танцев. – А я знаю, что внешность – это отражение внутреннего мира!

– Так я ж вам и говорю – очень дохленький мирок-то, – поддержал Землянин. – Тщедушненький. Ни широты тебе, ни размаха, ни дородности.

– Про танцы скажи... – шипела рядом Тоня, но ее благополучно не замечали.

– Да нет же! – яростно сверкала очами на мужчину Лаура. – Я, например, внутренне, ну очень... я самая настоящая... корова! Да! У меня и широта! И...

– ...надои... – задумчиво добавил Глеб. – А сразу и не разглядишь, вы уж простите...

– Ты про танцы! – пинала ногой «любовника» Тоня. – Хватит трепаться!

– Так ведь у вас время не ограничено, – не обращая на Тоню внимания, заворковала Лаура. – Разглядывайте! Мы можем встретиться, и не однократно!

– А танцы-то как?! – взвыла Тоня.

– Да! – очнулся Землянин. – Что с танцами? Почему... что там случилось-то, Тоня?

– Не ставят Аришку в концерты! – чуть не со слезами в голосе воскликнула она.

– Да! Не ставите! Почему? – уперся взглядом в «душевную корову» Глеб.

Лаура серьезно заволновалась – ее новый красивый роман грозил рухнуть не начавшись.

– А кто вам сказал, что я не ставлю? Девочка участвует в... двух, в трех танцах! С чего вы взяли?

– А их сколько? – строго спросил Глеб.

– Всего? Всего... четыре!

– Семь, – гаденько подсказала Тоня.

– Ну вот! Семь! Я так и знал! А девочку зажимают! – лозунгами возопил приличный мужчина.

– Но... но позвольте! – выкручивалась, как могла, несчастная Лаура. – Госпожа Архипова сдала деньги только на три!

– На пять, – снова влезла Тоня.

– Неужели?! – всплеснула руками учительница. – Значит, я просмотрела?! Какая недоработка! Я немедленно все исправлю, и завтра же Арина будет работать с... да черт с ним, с пятью танцами!

– А почему не со всеми? – наседал Землянин.

Тут уж Лаура не выдержала:

– Вы

сами-то эту девочку видели? – устало спросила она. – Это ж не девочка, это... это дирижабль!

– Не смейте обижать моего ребенка! – взвизгнула Тоня.

– Правде надо смотреть в лицо! – сурово парировала Лаура Петровна.

– Но вы ж и сама корова, а ведь ничего, танцуете, – наивно заморгал глазами Глеб.

– Я не могу ее на семь, – обиженно поджала губы Лаура. – Остальные два танца мы готовим для администрации края.

– Вот и чудесно! – обрадовался Глеб. – Нашим «отцам» будет приятно видеть, что у нас в городе дети растут здоровыми и упитанными. Разве нет? Ну же... простите, как вас называть?

– Лаура Пе... Да зовите просто Лаурой, – окончательно растаяла женщина и улыбнулась, играя глазками. – Я что-нибудь придумаю.

– Отлично, – поднялся Глеб.

– А мы вас довезем до дома! – в избытке благодарности воскликнула Тоня. – Правда, Глеб?

– Конечно, дорогая, – кисло улыбнулся тот и, ухватив Тоню за руку, устремился к выходу.

В машине Лаура не умолкала. Сев на переднее сиденье, она то и дело поворачивала к себе зеркало заднего вида и поправляла прическу. Обращалась кокетливая дама исключительно к водителю, напрочь забыв о Тоне. Но та особенно и не расстраивалась, сегодня она замечательно решила основной вопрос – Аришкин. Теперь дочь сможет танцевать не только на репетициях. И Гена порадуется.

– Меня завезите, – попросила Тоня. – А потом дальше езжайте.

Глеб засопел, но спорить не стал, и через десять минут машина остановилась возле Тониного подъезда.

– Тоня, я тебя провожу, – выскочил из салона Глеб, выхватывая из ее рук пакеты.

– Не надо, я сама... – пыталась сопротивляться та, но он так на нее взглянул, что Тоня примолкла.

– Что значит «не надо»?! – ворчал Глеб Сергеевич, таща по лестнице пакеты с дынями и арбузом. – Мы ж решили – я любовник! Ну и куда сама с этими мешками?

– Но... она ж сдалась, значит, можно уже и не любовниками, – лопотала Тоня. – И потом, мне кажется, она хотела, чтобы вы за ней ухаживали. А не за мной.

– А я, выходит, такой вертопрах, да? Меняю своих дам, как бумажные салфетки! Замеча-а-ательно!

– Да что вам менять-то? Довезете ее до дома и распрощаетесь.

– А если она мне свидание назначит? – хитро прищурился Землянин.

– Ой, боже мой, не ходите да и все, – весело фыркнула Тоня.

– Не забывайте: если я не пойду, ваша Аришка опять будет плясать только дома.

Тоня растерялась – и в самом деле! Договор с Лахудрой дело ненадежное.

Лукаво усмехнувшись, она уставилась на нового знакомого и развела руками: