Любовь — последний мост
Шрифт:
Он полистал свою записную книжку, набрал номер телефона в Ментоне, и Макс сразу снял трубку.
— Меллер.
— Макс, это Филипп.
— Слава богу, наконец-то! Я дома с самого утра и жду твоего звонка.
— У меня здесь дел выше головы!
— Я в курсе, читал в газетах. И видел по телевизору. Они это все время повторяют. Кошмар, да?
— Не то слово, — он сел на диванчик рядом со столиком, на котором стоял телефонный аппарат. «Как хорошо опять услышать голос друга, — подумал он, — мы с ним в последние годы так редко встречались».
— Как много народа погибло, —
— Да. Но мы его никак не найдем…
— Почему? Не понимаю! Должны же остаться хотя бы частицы, которые докажут, что вирус там побывал!
— Ни единой частицы мы не обнаружили.
— А какие у вас поисковые программы?
— Самые новые из всех, что есть у «Дельфи».
— Новейшие! Дерьмо! Во Франции нас уже намного опередили. У них есть такие поисковые программы, перед которыми все находки «Дельфи» меркнут.
— Мне это известно. Но их пока держат в секрете, нам их не заполучить.
— Ерунда, вы их получите! Я в Китае познакомился с одним французом, работает на фирме, которой удалось создать чрезвычайно хитроумную поисковую программу. Мы с ним подружились, и, конечно, без конца болтали о нашей профессии. Его зовут Рене Фуко. С его помощью я смогу заполучить все, что угодно — это он так сказал. Официальным путем — но на дружеской основе. Короче, я ему позвоню. Прямо сейчас, сразу. Рене перешлет вам несколько программ, о которых пока что никому не известно. Не сомневайся… Я попрошу его переправить их с помощью службы «Федерал Экспресс», так что в понедельник они уже будут у тебя.
— Ах, Макс, — сказал Филипп. — Тебе цены нет.
— Пустяки.
— Нет, серьезно, я очень тебе благодарен.
— И это тоже пустяки, — рассмеялся Макс Меллер из Ментоны.
— Если бы мы доказали, что это не результат допущенных сотрудниками ошибок, а последствия продуманного массового уничтожения людей… Уничтожать себе подобных куда более свойственно людям, чем заблуждаться.
— Мы с тобой наших современников знаем и ценим, да? — с горечью проговорил Меллер.
— Это уже третий по счету вирусный удар. И на этом они не остановятся, произойдут еще более страшные события, я это нутром чую. Эти безумства совершаются людьми, а у человека шкала преступлений пока что верхнего ограничения не имеет. — Он откинулся на спинку дивана. — Когда я освобожусь, я обязательно приеду к тебе, Макс.
— Гастон сказал, что ты хотел срочно увидеться со мной еще два месяца назад. Случилось что-нибудь особенное?
— Тогда еще нет. Все началось несколько позже… Но тогда я попал в жуткую передрягу, я не знал, как мне быть, и хотел все обсудить с тобой и попросить у тебя совета… может быть исчезнуть, как ты…
— А потом ты передумал исчезать.
— Нет, Макс. Наоборот. Мир повернулся ко мне лицом, вернее, нет, я встретил человека, который отнесся ко мне с такой теплотой, о которой я до сих пор даже не подозревал и не думал, что это может случиться со мной.
— Я знаю, — сказал Макс Меллер.
— Откуда?
— От нее.
— Но ведь ты с Клод даже не знаком!
— Ошибаешься…
— Как так?
— Она мне звонила, несколько раз. Она нашла листок из блокнота, на котором ты записал
Филипп выпрямился на диванчике.
— Она обо всем тебе рассказала?
— О чем я тебе и толкую, друг мой. Она тебя любит, Филипп.
— Любит! Она прогнала меня и улетела куда-то, даже не попрощавшись со мной. И не звонит. Я не знаю даже, где она! Это бред какой-то, а не любовь!
— Мы с ней только по телефону говорили. Но мне кажется, что это у нее та самая, большая любовь.
— Тогда почему она не звонит? Почему я не знаю, куда ее занесло? — Филипп заметил, что глаза у него стали влажными. — Почему, я тебя спрашиваю? Ты ведь сумел как-то до меня дозвониться! Не такой уж это страшный труд… Позвонил в справочную мюнхенского аэропорта — и тебя со мной соединили. А Клод?
— Она не решается позвонить тебе… и поэтому поручила это мне. Я должен убедить тебя, что она… Черт побери, ты думаешь, что это для меня такое приятное дело? А ты реагируешь именно так, как я и опасался… ей сейчас и в самом деле плохо, она себя загнала в угол…
— Но где она? Где она вообще?
— Все еще в Риме… Положение у нее отчаянное. Она любит… нет, еще раз я этого повторять не стану! Позволь мне быть ироничным, в классическом значении этого слова, и позволь мне при этом сослаться на Франца Верфеля [92] : в храме ее сердца всегда будет зажжена свечка в твою честь… Как и в храме моего сердца, между прочим.
Филипп рассмеялся. Хотя ему было не до смеха, совсем не до смеха. Но удержаться он не смог.
— Ну, и хорошо, — сказал Макс. — А теперь что? Сказать мне ей, что она может позвонить тебе?
92
Верфель, Франц (1890–1945) — австрийский писатель, прозаические произведения которого пользуются большой популярностью и сегодня. — Прим. пер.
— Конечно.
— Когда?
— Сейчас мне нужно выметаться на этот военный аэродром. Там будут отпевать погибших, все почему-то считают, что я должен при этом присутствовать. Но к семи вечера я обязательно вернусь.
— Тогда она позвонит сразу после семи. А я позабочусь о том, чтобы тебе еще сегодня послали французские поисковые программы. Как только сможешь, приезжай ко мне. С ней! Ты меня понял? Вместе с ней! Привези свою Клод сюда. Непременно! Надо же нам познакомиться.
— Я сначала поговорю с ней.
— Вы приедете вместе. И как можно скорее! Происходит нечто такое, что пока не поддается осмыслению… это так невероятно, так страшно…
— О чем ты говоришь? Об этих вирусных атаках?
— Это не телефонный разговор. Но вы приедете — обещаешь?
— Обещаю, Макс. — Тучу, заслонявшую солнце, отнесло в сторону. В гостиную хлынул поток света. Филипп глубоко вздохнул. Встал с дивана. Он почувствовал себя помолодевшим и полным сил. — Спасибо за этот звонок, Макс. И за поисковые программы спасибо. За все спасибо!