Любовь против (не)любви
Шрифт:
Весну ждали — и всё равно для Катерины она случилась неожиданно. Ещё вечером ложились спать, и это была зима, а утром уже — яркое, слепящее солнце, и тёплый влажный ветер, и стремительно показывающаяся из-под и так размокшего уже снега земля.
— Снега много было, не затопило бы, — ворчала Петронилла, но ворчала по-доброму, потому что — перезимовали.
Это звучало у всех — перезимовали, теперь пусть высохнет земля — и сеять. И хорошо. А как же неминуемые скотты? — спрашивала Катерина. А что, как придут, так
Джон уехал к себе в Солтвик, и даже успел прислать весточку — что благополучно добрался, а дороги развезло буквально на следующий день. Катерина из любопытства высунулась на ту дорогу — вышла из замка, перешла реку по мосту, прошла немного дальше. Ну что она, грязи не видела, в самом-то деле? Дома такого добра по весне хватает, и летом в тайге стоит только дождю пройти — на глинистой почве ног не вытащишь. Здесь же тоже земля внутри промерзала, и пока не оттает — сверху будут лужи и грязь.
Снег стаял мгновенно, и Катерина порадовалась, что они живут на небольшой, но скале, потому что ни перед входом в главную башню, ни во внутреннем дворе вода не скапливалась и не стояла. А в ближней деревне, как она понимала, было по-разному, где-то сухо, а где-то и вода прямо во дворе.
Мелкая речка ожидаемо разлилась. Она постепенно прибывала, и в конце концов захватила всё пространство вплоть до замковых стен. Поутру ходили на стену смотреть — насколько прибыла вода за ночь.
Такое развлекалово ожидалось недели на две, где-то до середины марта. К счастью, мастер Дженкинс успел извлечь из маленькой башни запасы милорда Сэмюэля, как раз предназначенные для ремонта крыши. Вокруг главной башни в два дня выросли леса, и мастер ловко лазал по ним вместе с остальными работниками — покрикивал и командовал. И вечером отчитывался Катерине — что сделали за день.
А Катерина была счастлива, что есть человек, который знает, как решать эту задачу, и с готовностью за неё взялся.
Сама она каждый день поднималась по тем лесам и чистила стены от копоти — понемногу, по кусочку. Камень оказался очень сложной для воздействия средой — брал много сил, восстанавливаться потом приходилось подолгу. Но Катерина могла бы поклясться, что теперь она даже чувствует себя в этих стенах по-другому, более спокойно, и… более дружелюбно, что ли?
Ещё она сама не поняла, как так вышло, но — вдруг обнаружила, что учит читать и считать местных детей.
Взрослые готовились к войне и сельскохозяйственным работам — кто-то тряс мешки с семенным зерном и прочим, кто-то готовил сети — когда рыба из моря на нерест пойдёт, кто-то ковал ножи, кто-то фехтовал и дрался. Дети же просто мельтешили везде, и под ногами, и на стройке, и Катеринина душа стерпеть того не могла. Потому что ведь упадут, расшибутся, попадут под ноги, под клинок или под что-нибудь, летящее с высоты.
Когда она изловила за ухо очередного шмыгнувшего из-под лесов мальчишку, тот тоненько заверещал.
— Ой, миледи, простите, миледи, отпустите, миледи, я больше не буду!
— Чего это ты больше не будешь?
— Попадаться…
— Ты почему без дела?
— Потому что всё сделал! Котёл почистил! Корма курам задал! Чего ещё!
— А учиться кто будет?
— Чему учиться? — не понял тот.
— Читать, — пожала плечами Катерина.
— Да ну, — сообщил он. — Играть интереснее!
Ну ещё бы, конечно. Жертва была отпущена — пока, и ускакала, потирая ухо, а Катерина до конца дня стреножила ещё нескольких таких же — носившихся, швыряющихся друг в друга грязью и дубасивших друг друга палками. Это были дети тех мужиков, что работали на стройке, и ещё — некоторых парней из отряда Роба, оказалось, что кое-кого из местных, кто посильнее и посмышленнее, он взял. Катерина выяснила, кто чей сын, и повелела — назавтра после обеда явиться ко входу в замок. Всем. Можно прихватить с собой братьев и сестёр. Будем учиться.
На следующий день к обеду она успела отчистить примерно два квадратных метра стены и устать до головокружения, но обед поправил дело. Прихватила свои книжки и пошла в замок.
У парадных дверей перетаптывались пятеро мальчишек в возрасте от семи до примерно одиннадцати, и знакомые девочки — Дейзи, Эми и Рози. Девочки к тому моменту отлично справились с порученной им работой, коврик лежал в спальне Катерины и Роба, и Роб тоже оценил новшество, а второй Катерина подарила Дороти. Та сначала зафыркала, но потом стоявший рядом Хью Айви отодвинул её, принял у Катерины подарок и поблагодарил. И на следующий день ещё раз поблагодарил.
Что ж, будем начинать с теми, кто есть. Катерина специально не стала закрывать дверей, пусть кто хочет — заходит и смотрит, что они тут делают. А начать пришлось с благоустройства.
Как она и предполагала, двое старших мальчишек вполне умели держать в руках молоток, и подправить четыре увечные лавки им оказалось по силам. Девочки же тем временем подмели клочок каменного пола, на который эти лавки и установили. Им досталась одна, мальчишки захватили ещё две, и одна осталась Катерине.
— Быстро — кого как зовут?
— Сэм…
— Боб…
— Джон…
— Я тоже Джон!
— А я Честер!
Девочки смущались, но потом тоже назвались. Конечно, все они друг друга знали, но девочки не были уверены про мальчиков, а мальчики не обращали внимания на девочек, поэтому — нормально. А дальше уже дело техники — а ну-ка, повторите все имена. А с закрытыми глазами? А спиной? А если поменяться местами? Молодцы, садимся, стучать друг другу по голове не обязательно. Кто-нибудь умеет читать?
Оказалось — Дейзи знает буквы, потому что ходила заниматься к отцу Томасу, который здесь живёт и служит в церкви, но сейчас совершает объезд подвластных территорий. Наверное, вернётся, как дороги высохнут. Потому что он один, а людей живёт много, и то и дело кто-то помер, а кто-то родился, и ещё бывает надо кого-нибудь обвенчать. Катерина подумала, что священник, готовый учить детей — это хорошо. Когда приедет — нужно будет обсудить с ним методику преподавания с учётом специфики аудитории.