Любовь против (не)любви

Кальк Салма

Катерина кивнула и принялась делать то же, что и они — шевелить, растирать и сгибать-разгибать. А Жиль прошёлся по периметру и явно что-то делал, но что — она опять не поняла.

— Так, рыжехвостая, — она и не заметила, как он подкрался, — рассказывай, что умеешь. Честно, как на духу.

— Честно — ничего, — сообщила она. — От врагов не отбивалась ни разу. Ни от каких, ни от живых, ни от призрачных.

— Но защиту-то ставить можешь, говорила же — что отбилась.

— А, это, — Катерина собралась,

взмахнула руками… и у неё ничего не вышло.

Опять. Как всегда, если нет явной опасности. Проклятое тело!

— Спокойнее, — сказал он. — Судя по жесту, ты всё можешь. Давай, вперёд.

Хорошо сказал — спокойнее! Да куда уж тут спокойнее! Как на экзамене, а сколько лет она уже никаких экзаменов не сдавала, только принимала?

Конечно же, у неё снова ничего не вышло. Тогда Жиль нахмурился, оглядел зал… и что-то скомандовал кому-то из мальчишек, она не поняла. И тут же её обхватил смертный холод, кольцом, сейчас сожмётся… Катерина зажмурилась, и защита встала всё равно что сама.

— Стоп! — командует Жиль. — Ганс, спасибо. Можешь ведь, и неплохо, но тебя нужно сильно напугать. А должно быть — чтоб без этого, чтоб по твоей воле и тогда, когда это необходимо тебе. И ещё чтоб само собой, понимаешь? Как у фехтовальщика — на движение противника тут же ответ, он ещё подумать не успевает, а уже делает. И у тебя так же должно быть.

— Спасибо, я понимаю про рефлекс, — ответила она, и сообразила, что этого-то может не знать как раз он.

Ну и ладно.

— Значит, будем тебя пугать, — кивнул Жиль.

И они пугали, да как! Такого страха она не испытывала ни разу в жизни! Но — он оказался прав, защита ставилась. И последние пять раз — как надо, сама собой.

С трясущимися руками и на трясущихся ногах Катерина отошла к лавке и села.

— Перерыв, — объявил Жиль и снял защиту со стен. — Оливье, давай-ка, сгоняй, найди Виаля, пусть принесёт вина подогретого и перекусить. Надо подкрепиться — вам и миледи.

— А тебе? — спросила она.

— Мне тоже, но вам троим важнее. Парни ещё малы, а ты только учишься. Тебя что, никто и не гонял, выходит?

— Я сама себя гоняла, — вздохнула она. — Мне показывали, да, но регулярных занятий не было.

— Мрак и ужас, — констатировал он.

И взял её руку, накрыл ладонь своей.

— Что ты делаешь? — нахмурилась она.

Сил сопротивляться не было.

— Не поделиться силой, так хоть поддержать, — улыбнулся было он, но вдруг с удивлением распахнул глаза. — Ты… Ты кто? На самом деле?

— Не понимаю, — она опешила. — Я тебе вчера сказала — кто. Так и есть.

— Ты чувствуешь, что силы возвращаются?

Катерина прислушалась к себе.

— Как будто да, — и правда, ноги уже так не тряслись, и руки тоже.

Она сжала его ладонь. Какая разница, что он делает, если от этого легче?

А он смотрел — и улыбался.

— Имя тебе — тайна тайн, загадка загадок. Никто толком не учил — а столько умеешь. И почему-то можешь принять силу некроманта. Ты на самом деле не знаешь, или не хочешь говорить?

— На самом деле не знаю, — вздохнула она. — А что… можно поделиться силой?

— Магу с магом. Простец не сможет взять, хоть всё ему отдай. Это ты можешь взять у простеца — просто силу, или с кровью. Но так обычно не делают. Ганс, почему не делают?

— Потому что простецы дохлые, они помрут сразу, — пожал плечами Ганс.

— Джейми так не скажи. И Рональду, — усмехнулась Катерина.

— А что? Отличная идея! Наш друг хотел на тренировку? А нам ещё нужно пробовать нападение, вот его и подключим, — Жиль сиял, будто школьник, придумавший великую каверзу.

Как там говорилось, в книге? Замышляю шалость, и только шалость?

Пришёл Оливье и гордо сообщил, что Виаль велел ему звать всех на обед. Туда же, где был завтрак.

— Кто такой Виаль? — спросила Катерина.

— О, это необыкновенная персона! Он начинал службу нашей семье у моего прадеда по матери, ещё мальчишкой вроде Оливье. А тот был выдающимся человеком, и магом тоже выдающимся, но ты, наверное, ничего не знаешь про маршала Шамбора и его победы. Маршал передал его своей единственной внучке — моей матушке, а та вручила мне, когда я отправлялся на Полуночные острова. Я, конечно, умею позаботиться о своих нуждах, и не только о своих, но когда рядом Виаль — жизнь в целом приятнее.

— Он… тоже некромант?

— Нет, он вообще не маг. Просто всю жизнь с некромантами, и привык.

— Всю… жизнь? Твоя матушка — некромант?

— Очень сильный, да. И отец — тоже. Я хорош, с какой стороны ни погляди.

— Ты хвастун, с какой стороны ни погляди, — рассмеялась она.

— Что-что? Это ты у нас хвостатая, — он легонько дёрнул за торчащую из-под чепца прядку. — Да ещё и рыжая-рыжая, я думал — таких в природе не бывает, только в сказках.

— Я тоже думала, что некроманты бывают только в сказках. Глупых и страшных сказках. А ты — на самом деле, — не осталась она в долгу.

— Не только я на самом деле, ещё парни мои, и родители, и сестрёнки, и ещё кое-кто, — гордо сообщил он.

Подал ей руку и повёл обедать.

— Много ли толку от Кэт? — скептически поинтересовался Рональд, когда они вошли в гостиную Джона.

— Да побольше, чем от любого из вас, — усмехнулся Жиль. — Тут, понимаете ли, дело такое: против неживого врага можно только специфической силой, и — жизнью. Готов кто-нибудь отдать жизнь за то, чтобы упокоить нашу весёлую компанию? — и с усмешечкой оглядел собравшихся.