Любовь против (не)любви

Кальк Салма

— А ты как думаешь, рыжехвостая, что мне сейчас больше всего нужно? — усмехнулся он, но как-то… устало, что ли.

Тьфу, паразит. Читает все её действия и даже мысли!

— А что всем мужикам нужно? Скажешь, ты — исключение? — зло ответила она.

— Скажу, что ты себя переоценила, — подмигнул он. — Если честно, я весьма уважаю женские прелести, и ты — красавица, каких поискать, даже в простом чепце и наспех надетой юбке. Но я сейчас больше всего на свете, не поверишь, хочу спать. Мне пришлось тащить отряд до самого дальнего знакомого места — с небольшой помощью моих парней, но они

ещё малы и серьёзно помочь не могут. А там мы поспали пару часов — и оказались в седле ещё до рассвета, чтобы до заката добраться сюда. И пару раз нам пришлось отбиваться от разбойников — догадайся, кому, рыжехвостая. Нет, ваш Рональд ничего себе, и парни при нём тоже не промах, но в борьбе с превосходящими силами противника иногда можно или бежать — или давить магической силой, какой бы она ни была. Моей — можно. Но она не бесконечна, увы, и чтобы что-то делать, мне тоже нужно есть и спать. Поэтому, красавица моя, для тебя я сейчас совершенно бесполезен, разве только утром. Зато мы добрались сюда из столицы за сутки с небольшим, — он снова подмигнул. — Сейчас. Пара строк — и я весь твой. Ну, почти.

Что? Из столицы за сутки с небольшим? Когда обычно едут две недели? Это вообще как?

Он и вправду быстро писал что-то в тетради, а рядом лежало зеркало в красивой серебряной раме, и поясная сумка, из которой высыпались какие-то камушки и маленький флакон. Катерина подошла и глянула — по-франкийски пишет, надо же. Красивым разборчивым почерком.

Дописал, подул на страницу, провёл над ней рукой, видимо — высушил. И закрыл книжицу — просто захлопнул, и ещё — на маленький замочек, на замочек — прикосновением. Маг, как он есть. И это было интереснее всего — наконец-то она увидела ещё одного настоящего мага!

А он взял зеркало, почеркал пальцем по стеклу — ох, что-то такое делала прошлой зимой Мэгвин, Катерина уже успела позабыть, потому что не пользовалась. А это ж почти как по телефону поговорить! Он же говорил кому-то в то зеркало, тоже по-франкийски:

— И тебе привет. Как видишь, жив-здоров. Прибыл, да, и тут прелюбопытное дело, но детали я расскажу тебе завтра, когда мы с этим делом покончим. Да, увидишь моих — кланяйся. Марго можешь поцеловать — если поймаешь, — рассмеялся, очевидно, представляя эту неведомую Катерине Марго. — Скажешь — от меня. Не скажешь — нос откусит. Ну, попытается. Всё, до связи, — и провел по зеркалу рукой, отложил его. — А вот теперь я весь ваш, миледи, — он так внезапно вернулся на англицийский, что Катерина не сразу поняла.

— И… что теперь?

— А теперь — будешь греть мне постель, — сообщил он как о чём-то само собой разумеющемся.

— То есть? Согреть постель и пойти?

— Куда ты пойдёшь? — он сел на постель и сбросил туфли. — К себе? Чтобы опять полночи отбиваться от покойного мужа и его матери?

Вообще он прав, заявиться могут. Но…

— А Грейс?

— Кто это — Грейс?

— Моя камеристка.

— Не родня Телфордам?

— Нет.

— Тогда ей ничего не угрожает. Если она не спала с твоим мужем.

— Не спала, — Роб ей никогда не нравился, как и все другие Телфорды.

— Ну и хорошо.

— Хочешь сказать, сюда не придёт? — приподняла она бровь.

— Кто б его сюда пустил, — самодовольно сказал он.

И принялся что-то творить руками. Катерина понимала, что это какая-то магия, но не понимала, что происходит.

— Что ты делаешь?

— Выставляю защиту. Придут, потопчутся у порога, да обратно отправятся. Тебе здесь сегодня самое безопасное место.

— Почему ты так уверен?

— Потому что человек такую защиту при определённых условиях пройдёт. Если он подготовленный маг или если он вооружен соответствующим артефактом. А вот возвращенец — нет, ни при каких обстоятельствах.

— Научи меня делать такую защиту, — потребовала она.

— Ты что, рыжехвостая, совсем ничего не знаешь? Кто тебя учил-то? — спросил вроде и не злобно, но обидно.

— Почему это не знаю? — обиделась Катерина.

— Потому что универсал и некромант — это разные силы. И это — азы, их в детстве учат, как сила прорезалась, или даже раньше. Соответственно, ты — универсал. У тебя же не только ментальная магия?

— Нет.

— Что ещё умеешь?

— Свет включить, воду нагреть. Грязь убрать. Таскать стройматериалы.

— Стихийная и бытовая, точно. Универсал, с преобладанием ментальной магии. Тебя смотрел кто-нибудь, кто понимает в аурах?

— Что? — не поняла она.

Какие ещё ауры!

Он вздохнул — как будто она и вправду двоечница неразумная.

— Маг, который видит, какими силами владеет другой маг.

— Знаешь, я из магов знакома только с некоторыми представителями Старшего народа, и всё. И то… с кем давно не виделась, а с кем встречалась изредка и по конкретным вопросам.

— Ничего себе у вас тут всё запущено-то, как говорит одна хорошая женщина, — вздохнул он. — Ладно, прорвёмся. Иди уже сюда. И будь другом, прихвати плащ с сундука. Мы без него даже вдвоём к утру околеем, а нам завтра биться, если я что-то в этой жизни понимаю.

— Биться?

— Ну! С мертвяками вашими. Их хоть сколько там, ты знаешь? Всех видела?

— Не всех. Не хватило смелости.

— Это нормально, перед таким делом что просто маг, что просто человек — всё едино.

— А ты не просто маг?

— А я просто некромант.

— Но тоже маг?

— Но тоже маг. Маг-некромант. Ты что, не знаешь, даже какие маги бывают?

— Выходит — нет, — Катерине было очень не по себе — как это, она — и не знает!

— Господи, куда я попал, — пробормотал он. — Ладно, не хочешь брать плащ — просто иди сюда. Плащ сам возьму.

Плащ показался наименьшим из зол, Катерина взяла его с сундука и потянула на себя. Тяжёлый и весь промокший — тьфу, мерзость, его ж почистить надо было, и посушить!

— Мог бы сразу сказать, что плащ мокрый и грязный.

— Ну а каким ему ещё быть? — усмехнулся он. — Полдня шёл снег, потом ещё я в грязь в одном месте завалился. Да только сукно и мокрое греет.

Точно, одна половина прямо в засохшей земле вперемешку с листиками и ветками. Она собрала немного силы, убрала грязь и сбросила в дальний угол, а потом взялась сушить. Толстая ткань поддавалась плохо, ну да — первый раз, что ли?

Катерина перевела дух, подхватила сразу ставшую намного более приятной вещь и плюхнула на колени гостю.