Любовь Снегурочки
Шрифт:
Но немногочисленным прохожим, кажется, было всё равно.
Нетерпение дрожало, как пружинка, пело нервной стрункой, и они поддались ему уже в лифте. Правда, на лестничной площадке пришлось прервать страстные поцелуи и напустить на себя невинный вид: шаркая тапочками, по ступенькам спускалась соседка тётя Вера.
— Кис-кис-кис! — звала пенсионерка. — Манька, Манька! Да чтоб тя, зараза такая! Иди домой уже, гулёна!
Под мышкой у неё была зажата свежая газета — только что из почтового ящика. Откуда-то снизу откликнулось тоненькое «мяу».
— Здрасьте, тёть Вер, —
— Здравствуйте, коли не шутите, — отозвалась пожилая женщина и бросила короткий, но дедуктивно-проницательный взгляд на Арину — ну не старушка, а чистый Шерлок Холмс в домашнем халате! И опять принялась звать: — Кис-кис-кис...
Едва дверь квартиры за ними закрылась, они снова переплелись в объятиях и долгом, жадном поцелуе, который был прерван ещё одним «мяу». Поприветствовать их с достоинством вышла сама её величество Клео.
— Ух ты, какая красота, — восхитилась Арина. — Ну, привет! Вас как зовут, сэр? Или вы — леди?
— Это Клео, — засмеялась Ольга. — Погоди минуточку, Арин... Мне надо её покормить. Это Ванькина любимица, он ею обычно сам занимается... На время его отсутствия эту обязанность торжественно доверили мне. Если её не покормить, она тут нам с тобой покоя не даст.
Клео была на время «нейтрализована». Ольга поставила цветы в вазу, а Арина спросила:
— Оль, можно мне душем воспользоваться? Я прямо с работы, даже помыться не успела.
— Да, конечно, ванная там, — указала Ольга. — Сейчас дам тебе полотенце.
Арина сняла куртку-ветровку, следом — майку, и Ольга увидела её спину во всей красе, без прикрывающей её одежды. Тут же ожил, задвигался журавль с раскинутыми крыльями — большая татуировка от плеча до плеча. Стройные ноги птицы танцевали на уровне поясницы.
— Ух ты, ух ты, — пробормотала Ольга. Рука сама невольно потянулась, снова легла между лопаток, чувствуя упругие перекаты мышц под кожей. — Вот это да!.. Красивая птица. И ты — тоже... Спортом занимаешься?
— Есть немножко, — усмехнулась Арина, расстёгивая брюки. — Стресс снимаю. Кто как расслабляется: кто водку глушит, кто сладости лопает, а мне физкультура помогает.
Косу, чтоб не намочить, она закрутила в узел. Оставшись в одних трусиках, она повернулась к Ольге лицом и с лукаво-нежными искорками в зрачках склонилась, потянулась губами. У Ольги в ответ тепло ёкнуло внутри, она прильнула всем телом, обвилась лианой. Поцелуй получился краткий, но проникновенный.
— Я быстро, — пообещала Арина.
Пока она ополаскивалась в душе, Ольга распустила волосы, разделась, накинула на голое тело шёлковый короткий халатик и достала из холодильника шампанское и фрукты. С пробкой пришлось повозиться: та никак не хотела выниматься. Услышав шаги за спиной, Ольга попросила:
— Не поможешь? Я, видимо, с утра каши мало ела, силёнок не хватает... Никак шампанское не открою.
Пахнущие гелем для душа объятия, нежный чмок в ухо. Арина прильнула сзади, щекоча дыханием шею Ольги.
— Давай, — с тихим смешком сказала она.
Она без особого труда справилась с бутылкой. Ольга во время этого процесса находилась в тёплом кольце её рук,
— За что пьём? — с улыбкой спросила Ольга.
— Предлагаю — за самые волшебные руки на свете. — И Арина прильнула губами поочерёдно к обеим. — Самые волшебные руки самой прекрасной женщины.
Золотистый пузырящийся напиток пролился внутрь, согревая и горло, и сердце. Ольга отщипнула виноградинку, зажала губами и протянула Арине. К поцелую примешался сладкий, клейкий сок. Поясок развязался и упал, халатик с шёлковой невесомостью соскользнул с хрупких плеч. Ольга спортивным телосложением похвастаться не могла — она была маленькая, изящная, со стройными, даже худыми ногами и трогательными ямками над ключицами. Ладони Арины ласкали её с бережностью и восхищением, взгляд был задумчиво-тёплым, туманно-влюблённым.
— Распусти волосы, — попросила Ольга.
Это стоило видеть!.. Волнистые пряди окутали Арину до пояса каштановым плащом с тёплым, как бабье лето, рыжеватым отливом. Ольгу захлестнуло сладким холодком восторга.
— Боже, какая красота... Арин, ты потрясающая! — А в самое ухо она шепнула шаловливо: — Но красивее всего ты без одежды.
Щёки Арины чуть порозовели. Слова Ольги отразились в её глазах, как в зеркале, жаркими, хмельными, слегка пахнущими шампанским игривыми искорками. В следующий миг их губы уже были плотно слиты в поцелуе — волосок между ними не прошёл бы. Ноги Ольги обхватили бёдра Арины, руки обвили плечи — она повисла на ней. Поддерживая её за бёдра, Арина понесла её на себе к постели. Кровать жалобно скрипнула под весом двух опустившихся на неё тел.
В самый разгар за дверью послышалось царапанье и мяуканье. Клео питала истинно кошачью неприязнь к закрытым дверям: если перед ней возникало такое препятствие, ей обязательно нужно было попасть внутрь. Но оторваться друг от друга было невозможно, немыслимо, Ольга жадными вздохами ловила воздух, ощущая пальцы Арины внутри себя. Они скользили там, во влажной и горячей тесноте, заставляя её вздрагивать всем телом и душой, будто от пронзавших её острых лучей. Они были сосредоточены друг на друге, слиты друг с другом до сладких слёз, до пронзительной, заоблачной нежности, и этого единения не мог разрушить даже комизм ситуации с кошкой под дверью спальни. У Арины, правда, на миг заплясали в глазах огоньки смеха, но Ольга впилась всей пятернёй в её спину, привлекая к себе теснее — прямо в журавля.
— Не отвлека... ах! — не договорив, вскрикнула она.
Под аккомпанемент кошачьих воплей их слияние достигло победной вершины. Немного переведя дух, Ольга наконец отпустила рвущийся наружу смех. Арина негромко вторила ей. Ничего другого не оставалось, как только встать и открыть дверь, что Ольга и сделала.
— Клео! Ну что за концерт ты тут устроила? Ты, наверно, думала, что мы тут заперлись и лакомимся вкусненьким без тебя?
Кошка прошла в комнату, неспешным и размеренным надзирательским шагом обогнула кровать, покачивая кончиком задранного пушистого хвоста.