Любовь со вкусом миндаля
Шрифт:
— Не бросай меня, Ник. Я ведь так люблю тебя.
Ответом ей была тишина. Одинокая и страшная.
***
— Ну, что молодоженам нужно от меня, да еще и ночью?! — в трубку весело воскликнул Брендон.
— Приезжай, нужно поговорить, — раздраженный его тоном, а еще больше упоминанием своего нового статуса, бросил Ник.
— В Сан-Франциско? Сейчас?!
— Ко мне. Я в Нью-Йорке.
Через три четверти часа Брендон сделал большой глоток неразбавленного бурбона и исподлобья глянул на друга. Тем, кто плохо знал Ника, его поза могла показаться расслабленной, а вечер приятным: голова откинута на спинку низкого квадратного кресла, взгляд лениво
Брендон покачал головой. Он до сих пор не мог сопоставить две ипостаси Шэрен: влюбленной нежной красавицы и расчетливой лживой шпионки. Да, она либо превосходная актриса, либо все вокруг глупые слепцы, либо бедная овечка, которая в этом деле абсолютно ни при чем, но последнее предположение он отбросил как совершенно неправдоподобное.
«Маленькая ангельская сучка!» — про себя выругался Брендон, вспоминая, с каким лицом Ник рассказывал о ней, называл особенной, делился планами на будущее, а он с неверием закатывал глаза на жаркие заверения, что это именно любовь. А теперь, один взгляд на друга и сомнения улетучились. Ни бурные ночи, ни полные нежности дни, ни даже свадьба — ничто из этого не могло убедить Брендона в истинности чувств. Ник всегда быстро загорался, быстро добивался желаемого и быстро остывал. А Шэрен стала для него своеобразным вызовом и глотком свежего воздуха одновременно. Она разительно отличалась — внешне и внутренне — от женщин, которые Ника обычно привлекали, поэтому он и увлекся так сильно. Но называть это любовью?! Так об их романе, а позже — браке думал Брендон еще часом ранее. Но сейчас хриплый скупой рассказ о ее предательстве, потухший взгляд и молчаливое страдание говорили красноречивей высокопарных слов и красивых поступков.
И в этом заключалось самое страшное: Ник ее действительно любил. Вопреки всему. Он ненавидел жену, презирал за ее поступок, но так и не сумел вырвать из сердца. Когда он, Брендон, в сердцах крикнул, что посидеть в тюрьме и подумать Шэрен пошло бы на пользу, Ник посмотрел на него, как на ненормального. Он даже в мыслях не мог подвергнуть ее такому мучению. Как бы он к ней ни относился, какими только словами ни обзывал, но никому, даже лучшему другу, не позволял говорить о ней в уничижительной форме. Эту привилегию Ник оставил исключительно для себя.
— Займись разводом, — его голос глухо отозвался от молчаливых стен огромной гостиной.
Брендон вскинул голову, отметая ненужные мысли. Чем он сейчас мог помочь другу? Сочувствия тот не принимал, а жалости терпеть не мог, поэтому оставалось только одно: в очередной раз продемонстрировать талант выдающегося адвоката. Ник давно и очень жестко обезопасил свой капитал от развода. Здесь Шэрен ничего не светило. А вот имущество, записанное на его имя, нуждалось в защите. Пусть суммы там были и не такие астрономические, но все же!
— Я так понимаю, брачного контракта не было? — плотоядно улыбнулся Брендон, предчувствуя битву.
— Не было, — устало отозвался Ник и поставил нетронутый бокал на пол.
— Что же, мой опыт и краткость вашего брака. — Он спрятал ухмылку, обычно не предвещавшую ничего хорошего его противникам, и уверенно заключил: — Твоя супруга не получит ни цента.
— Что? — рассеяно переспросил Ник. Деньги — последнее, о чем он думал. — Просто сделай все быстро.
В федеральном окружном суде Северного округа Калифорнии всегда царило оживление. Сан-Франциско нельзя было назвать городом с повышенным уровнем преступности, но и тихим райским местом он тоже не был. Судебные заседания следовали одно за одним, поэтому очередное дело о разводе ни для кого не стало чем-то из ряда вон выходящим.
— Ваша Честь, — поднялась со своего места Трейси Полански. — Брак между миссис Шэрен Хейворт и мистером Николасом Хейвортом был заключен в Лас-Вегасе, в состоянии глубокой эмоциональной нестабильности. Атмосфера и… — небрежный взмах рукой, подбирая правильное слово, — некоторая симпатия, — произнесла она, определив их чувства, как нечто мимолетное, ненастоящее, — толкнули их на необдуманный шаг. Спустя несколько дней супруги приняли решение расторгнуть брак и расстались.
— Вам есть, что сказать, мистер Стеклер? — просматривая документы, спросила судья Макконахи. Это была тучная чернокожая женщина, известная своими консервативными взглядами, крайней щепетильностью и жесткой позицией в отношении заигрываний с законом.
— Ваша Честь, мой клиент с супругой пришли к обоюдному решению: оба желают получить развод. Они не живут вместе и не поддерживают отношений, поэтому мы с мисс Полански просим штат Калифорния в вашем лице одобрить прошение и позволить начать бракоразводный процесс. Что происходит в Вегасе, остается в Вегасе, — Брендон закончил свое выступление расхожей фразой и очаровательно улыбнулся.
— Супруги Хейворт, насколько известно суду, состояли в близких отношениях до брака, — судья Макконахи остро посмотрела на Брендона, по всей видимости, на нее его обаяние не действовало, — и назвать их решение пожениться необдуманным и спонтанным — сложно.
— Да, Ваша Честь, но сейчас они не поддерживают отношений. Совсем. Брак супругов Хейворт, — Трейси прямо посмотрела на Брендона, показывая суду, что они в этом деле заодно: оба хотят скорого и мирного развода для своих клиентов, — больше фикция, нежели крепкая ячейка общества.
— Мисс Полански, перед законом они муж и жена, а за свои поступки, в каком бы состоянии они ни совершались, нужно отвечать. Так и передайте вашим клиентам. А еще передайте, что за отсутствие на разбирательстве я могла бы привлечь их к ответственности за неуважение к суду. — Судья Макконахи жестко посмотрела на адвокатов. — Я отклоняю прошение о разводе супругов Хейворт и даю месяц на обдумывание и примирение. Если по истечении этого срока намерение расстаться останется прежним, можете начинать бракоразводный процесс. — Она ударила молотком о кафедру, утверждая свое решение.
— Да, Ваша Честь, — пряча недовольство, согласилась Трейси.
— И спасибо, — добавил Брендон.
Когда судья и секретарь вышли, он повернулся к Трейси, складывавшей в толстую папку документы. Движения спокойные, лицо сосредоточенное. Ничего не выдавало в ней легкомысленную надоедливую девчонку, которой она была десять лет назад. Ту встречу во Франции он помнил настолько смутно, что если бы не история Ника, то забыл бы окончательно. Ни имен, ни лиц — ничего не осталось, да и признаться, он тогда их и не потрудился запомнить, но что отложилось на подкорке хорошо — пятнадцатилетняя Трейси своей непрерывной трескотней жутко раздражала. А еще, что у нее для подростка была вполне приличная грудь. Брендон бросил короткий взгляд в вырез белой блузки: что ж, у нее явно хорошая наследственность.
— А ты подросла с нашей последней встречи, — с надменным подтруниванием обратился к ней Брендон. Все деловые вопросы на данный момент были решены — большего ни один из них сделать не мог, — да и враждовать причин у них нет. Соперничество в адвокатской практике, пусть жесткое — да, ненависть вне зала суда, причем, за компанию — нет. Шэрен он презирал, а Трейси пока не за что.
Она закрыла дипломат и, повернувшись, прошлась дотошным взглядом сначала по поджарому телу, упакованному в дорогой костюм, затем перевела его на лицо, привлекательное, но жесткое, даже хищное. От таких мужчин хорошего обычно ждать не приходится.