Любовь со вкусом вишни (Смерть в наследство)

Алюшина Татьяна Александровна

Теперь понятно, кто и что «заготавливал» и откуда у соседей так «удачно» и вовремя находились разные машины для перевозки.

Ну не дедушка с бабушкой, а партизаны с делянки!

– И что в бумагах? – спросил Сергей.

– Ничего такого, что бы намекало на документы или слитки. Он же сказал: «Указание к началу поиска», – хмыкнул дедушка.

– Ну что ж, Василий Корнеевич, сейчас вы нам покажете все сюрпризы вашего «дворца», и мы займемся вашей «эвакуацией». Бумаги потом, – распорядился Кнуров.

– Зачем эвакуация, если что, я в схороне отсижусь. Нехорошо дом бросать, и рассада у меня, и огород подготовить надо, сажать

скоро, – не согласился дедушка.

– Василий Корнеевич, – твердо пояснил Кнуров, – люди, которые напугали вашу внучку, судя по всему, весьма серьезные господа. Сбежала она вчера, сегодня, максимум завтра днем, они узнают о доме и о том, что вы здесь живете. Простым обыском и милой беседой с вами не ограничатся, а оставят здесь людей наблюдать и поджидать Веронику, расспрашивать соседей станут. Нам надо подготовить дом и изменить обстановку в нем так, чтоб было абсолютно и без сомнений понятно, что живет здесь одинокий, больной, пожилой и небогатый человек, и ни намека, ни одной зацепки, связывающей вас с семьей. Никто же не знает, что вы дедушка Вероники и имеете к ней хоть какое-то отношение. Значит, необходимо вывезти многие вещи, какие-то добавить, может, что-нибудь в вашем схороне спрячем, если он надежный. А вот ваше отбытие обставим громко. Соседи уже приехали?

– Дачники-то? Да. Да кроме них, здесь таких хоромов понастроили, и многие живут уже постоянно, есть и богатые, они вон и асфальт положили, на дальнем конце огородили территорию и охрану поставили.

– А те, с которыми вы общаетесь?

– Соседка уже здесь, и сосед через дорогу тоже.

– То, что нужно. Кто-нибудь видел Веронику, когда она к вам приезжала в прошлый раз?

– Нет, точно. Никого не было, да и я шмыгнул глазом, по привычке.

– А вы, Ника, – первый раз назвав ее по имени, спросил Кнуров, – когда искали дом, спрашивали кого-нибудь, как пройти?

– Нет, я никого не встретила, сама нашла.

– Тогда еще холодно да слякотно было, и никто из дачников не появился еще, в феврале-марте редко кто ездит, даже по выходным, – подтвердил дедушка.

– Это очень хорошо.

Кнуров достал телефон и, извинившись, вышел из кухни. Разговаривал долго, а когда вернулся и сел за стол, спросил:

– Василий Корнеевич, у вас документы в порядке?

– Да, Игорь сделал, конечно, не на мою настоящую фамилию, но прописан я здесь.

– Значит, они быстро вас вычислят. Обыск проведут серьезный, уверен, что и по участку пройдутся с металлоискателем, и по дому.

– Это сколько угодно, на участке они ничего не найдут, а в доме сами, Сергей Викторович, посмотрите, – усмехнулся загадочно Василий Корнеевич.

– Тогда предлагаю по рюмочке и за дело. Сейчас подъедут мои ребята. Время поджимает. Да, Василий Корнеевич, пожалуйста, обращайтесь ко мне на «ты», а то некомфортно как-то, и дела нам предстоят общие.

– Договорились.

Сергей был потрясен тем, что показал ему хозяин.

Конечно, делали здесь все не торопясь, на совесть, да и мужики сами по себе оба ой какие непростые, но основательность, продуманность каждой мелочи приводила в восхищение и некое даже преклонение.

Почему, думал Кнуров, каждому поколению кажется, что оно умнее, сильнее, информированнее предшественников, и мы позволяем себе пренебрежительную снисходительность к отцам и дедам, глубоко уверенные в своем превосходстве над старшим поколением.

А оказывается, что и строить они умели

так, как нам и не научиться уже никогда, и жить, и любить чище, глубже, по-настоящему, на всю душу, и знали нечто такое, что за нашей глупостью и гордыней пустой утрачено и никогда уж не познать. И только с годами начинаешь осознавать, что предки-то куда как мудрее нас были, сильнее духом, что ли, и жалеешь, что вовремя не услышал, не понял, не перенял, не умел или не захотел расспросить, впитать в себя их мудрость и глубинные знания.

Осмотр лесного схорона отложили на потом. Впечатлений и открытий и без этого оказалось немало, а сейчас, вернувшись в кухню за стол, детально обговорили отбытие хозяина.

– Соседи бывали в доме, видели обстановку, как вы живете? – работал Кнуров.

– Нет, в дом никто не входил никогда, мы с Игорем стереглись от чужого любопытства, принимали всех на веранде да вон в беседке, рядом с летней кухней. Всегда держали сторожевых собак, таких как Апельсин, так они ложились на пороге в дом, и никто не мог войти, даже при большом желании и жгучем любопытстве, специально обучены для этого были. Игорь же разведчик от бога, он из предосторожности и стол-то накрывал скромно, по-деревенски и стариковски для гостей.

– Это хорошо! – порадовался Сергей, в очередной раз поражаясь про себя профессионализму и уму хозяев. – Господа прибудут серьезные, начнут дотошно расспрашивать соседей, придумают легенду, почему поселились в доме, может, даже огород ваш перекопают и рассаду посадят, чтобы прикрыть поиски.

Апельсин, лежавший на полу, возле ног Вероники, приподнял голову и негромко, утробно рыкнул что-то на своем собачьем языке. Василий Корнеевич вопросительно посмотрел на Сергея, Кнуров кивнул.

– Свои! – сказал дедушка, встал со стула, тихо свистнул Апельсину и пошел встречать вновь прибывших к задней калитке.

И уже буквально через минуту в кухню вошел Пират.

– Здравствуйте, Вероника! – разулыбался он девушке.

– Здравствуйте, – улыбнулась она в ответ.

Пират протянул руку для рукопожатия дедушке и представился:

– Алексей, а проще Пират.

– Василий Корнеевич, – поздоровался с ним дедушка.

– Какое задание? – бодренько поинтересовался Пират у Кнурова.

– Дождемся Кнута с Юрой.

Юра числился у Кнурова на фирме одним из специалистов по техническим средствам, был совершенно уникальным специалистом. Мог запросто и Пентагон хакернуть, и другие компьютерные непотребства устроить. Он никогда не расставался со своим ноутбуком и кучей прибамбасов к нему. А внешне производил впечатление потерянного для общества игрока-компьютерщика, на самом деле настолько не соответствовал данному постному определению, являясь скорее фокусником или магом каким во всем, что касалось технико-оперативной работы.

Василий Корнеевич тут же усадил Алексея за стол, Вероника принялась хозяйничать: разогрела картошку, освежила сервировку, а дедушка тем временем пошел исполнять первый акт спектакля с условным названием «Отъезд».

– Наталья Ивановна! – позвал он через забор соседку, возившуюся в своем огороде.

– Иду! – крикнула та в ответ и, положив лопату, на ходу снимая рукавицы, поспешила к забору.

– Здравствуй, соседушка! – поздоровалась она.

– И тебе доброго здоровья, – ответил Василий Корнеевич и пожаловался скорбно: – Тут такое дело, прихватило меня сильно что-то.