Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 2

Кийз Паркинсон Фрэнсис

После ужина Ларри вернулся к предложению Тьюди осмотреть погреба, подсобные помещения — словом, все хозяйство.

— Первым делом завтра поутру мы осмотрим все наши владения, если, конечно, будет хорошая погода. Полагаю, я должен как можно скорее повидаться с Дюмайном и Трегром. Но это можно сделать и ближе к вечеру. А тем временем ты с Айви смогла бы осмотреть кладовые. Должен признаться, я плохо во всем этом разбираюсь.

— Конечно, дорогой. Я могу быть еще где-нибудь полезна?

Он несколько секунд молчал, вновь погрузившись в мучительные мысли о доме.

— Знаешь, по-моему, тебе надо как следует осмотреть дом, чтобы выяснить, в

каком он состоянии, — наконец с трудом проговорил Ларри. — Па… ну, мой дедушка и я никогда не пользовались гостиной, если не считать тех дней, когда летом в Викторию приезжала тетя Арманда, пока не началась война. Это было единственное время, когда мы были не одни и собиралось кое-какое общество. Летом мы пользовались и бальной залой, однако не думаю, что ты и я…

— Разумеется, мы не станем немедленно давать балы. Но я обязательно прослежу, чтобы гостиная была всегда готова к приему гостей. Ведь к нам будут заезжать люди, не так ли? Мы станем приглашать гостей. Я имею в виду, что я же как-никак молодая жена…

— Да, да, конечно, конечно! Ты всегда сможешь предложить гостям кофе, пирожные… ну, так же, как это было, когда собирались гости в Монтерегарде.

— Спасибо, милый, за эти слова. Я постараюсь сделать так, чтобы тебе понравилось. Обязательно!

Во время их разговора опытная Тьюди незаметно убрала посуду и привела в порядок маленький столик. Потом спросила, подавать кофе утром в какое-нибудь определенное время или хозяева позвонят. Оба ответили, что позвонят, и она, пожелав им спокойной ночи, удалилась. Когда ее шаги совсем стихли, Ларри начал раздеваться.

— Наверняка тебе захочется как следует осмотреть и этот этаж, дорогая, — произнес он. — Комната через холл отсюда принадлежала дедушке, и, расставшись с детской, я всегда спал там, на маленькой кроватке, стоявшей рядом с его, большой. Одна из спален в задней части дома всегда считалась гостевой: там две одинаковые кровати, их прозвали монастырскими, поскольку раньше они стояли в монастыре в Луизиане и на них спали монашки. А вот другие узкие кровати ставились раньше по обеим сторонам большой кровати с балдахином. Эти кроватки использовались для того, чтобы принимать на них роды. Они похожи на то, что у вас во Франции называют кушетками. Но в былые времена семьи, как правило, были очень большими и, конечно же, все дети рождались дома, так что эти кроватки для принятия родов всегда были под рукой.

— Понятно. И когда жена лежала с мужем в постели, эта кушетка все время напоминала ей о том, что ее ожидает. Не думаю, что это слишком тактично. А ты?

— Да, боюсь, ты совершенно права.

Он сказал это очень рассудительным тоном и только потом понял: Луиза могла подумать, что он рассердился на ее легкое подшучивание насчет историй об ужасных родах на плантациях и даже в самых роскошных и богатых домах, а также об огромном количестве случаев, закончившихся гибелью матери или ребенка, или обоих… и все это именно в те времена, когда, главным образом, пользовались кроватками для принятия родов. Луиза, соскользнув с постели, встала рядом с ним в своем прелестном прозрачном пеньюаре.

— Дорогой, ты же понимаешь, что я только шучу. Если ты хочешь, чтобы кроватка для принятия родов стояла в нашей комнате, то меня она вовсе не пугает. Во-первых, потому, что я хочу, чтобы ты занимался со мной любовью — и не важно, с какими последствиями. Я уверена, что умру от разрыва сердца, если ты перестанешь заниматься этим. И, во-вторых, потому, что я хочу иметь кучу детей. А ты?

— Я…

я… наверное, да. Я еще как-то не думал об этом. Пока я думал только о том, как сильно я тебя люблю.

Они улыбнулись друг другу и какой-то миг сдерживались. Но спустя несколько секунд Луиза придвинулась к нему, обвила руками его шею, не ожидая, когда он ответит тем же.

— Ну, о каких еще комнатах ты хочешь рассказать мне, прежде чем мы ляжем спать? — настойчиво спросила она.

— На первом этаже их великое множество, не считая винного погреба и кладовок, которые ты решила осмотреть завтра. Другие комнаты раньше существовали для приема деловых посетителей. Чтобы им было как можно удобнее. В былые дни плантаторы и судовладельцы строго разделяли личную и деловую жизнь, поэтому там имелась даже столовая. А одна из спален в конечном итоге превратилась в мою классную комнату. — Он замолчал на короткое время. — Дедушка сам учил меня до тех пор, пока мне не исполнилось двенадцать. Полагаю, пока ты можешь пропустить классную, если не возражаешь. Но там есть еще одна спальня, она находится напротив той, где стоят монастырские кровати. Мне бы хотелось, чтобы ты осмотрела ее. Эта комната была моей детской, пока я не стал достаточно взрослым, чтобы перейти в комнату дедушки. По-моему, раньше ее использовали, главным образом, как вторую гостевую комнату. Однако слуги всегда называли ее комнатой мистера Бушрода.

— Ты говоришь о своем командире из Кобленца, о полковнике Б. Гаррисоне Пейдже?

— Да. Ты же знаешь, он был старшим братом моей матери — сыном моей бабушки, тоже от первого брака. По-моему, вполне понятно, что, когда бабушка вышла замуж за дедушку, детям пришлось разделиться; таким образом, дядя Бушрод, конечно, считался членом семьи в Синди Лу, хотя и жил с моей прабабушкой на плантации в Виргинии, которую он в конце концов и унаследовал. Но всякий раз, приезжая сюда, он поселялся в этой комнате. Дедушка всегда из кожи вон лез, чтобы поступить честно и справедливо… Он назначил дяде Бушроду регулярное денежное пособие, даже после того как было условлено, что цена за его владения Сорренто и Амальфи более чем компенсирует цену за мое владение Синди Лу. Это было задолго до того, как дедушка приобрел для меня Викторию, считая, что дяде Бушроду более чем достаточно. Во всяком случае, в завещании па оговорено: дядя Бушрод будет получать две сотни долларов ежемесячно, несмотря на то что он женат на миллионерше.

— Да, я помню.

— И в то же время у меня создалось такое впечатление, что они с дедушкой никогда не ладили… Ну, как тебе хорошо известно, я и сам с ним не в очень-то приятельских отношениях, мягко выражаясь. А тот, кто не ладил с моим дедом… — Ларри снова замолчал. — Полагаю, вполне возможно, что когда-нибудь он может появиться здесь снова. Может быть, мне следует пригласить его? Насколько мне известно, он единственный оставшийся у меня родственник, не считая Джанины.

— Ты не очень сожалеешь об этом, верно? Я хочу сказать — о родственниках?

— Нет, конечно. Да и как я могу об этом сожалеть, когда у меня есть ты?!

Не успели эти слова слететь с его губ, как он сразу понял, что солгал ей. Только пока он находился в этой комнате, только пока Луиза щедро одаривала его своей любовью, он мог хоть как-то забыть о своей невосполнимой утрате. Но, стоило ему выйти из этого святилища, стоило хоть на некоторое время расстаться с возлюбленной, как все менялось. Ему мучительно не хватало деда, он скучал по нему с каждым вдохом, с каждым поворотом дороги…