Любовь в никогдабре

Рымарь Диана

А вечером из моего дома раздавались суровые «мяу» непокорного Кузьмы. Теперь мы знаем, что купаться он не любил. Но пришлось… Впрочем, это явно пошло коту на пользу, а его раны после боевого крещения водой залечили почесывания за ушком и полная миска корма. Почесывал, конечно, не я.

Хранительница весь вечер провела с Кузьмой чуть ли не в обнимку. Придумала тоже, кота обнимать и тискать! Это же кот, он же волю любит, свободу, простор… Да еще и ласково с ним разговаривала, как будто Кузьма что-то понимал. Окончательно гордого кота приручит. А тот вроде как и рад — и это странно. Впрочем, всего лишь животное, дрессировке

поддается, что с него взять. Не то что мы, зимородки. Нас еще никому приручить не удавалось.

С этими мыслями я и вошел к Злате в кабинет. Она тут же подскочила, махнула рукой на стул:

— Присаживайтесь, Алекс, присаживайтесь! Ждала вас! Как успехи? Работают мои уроки?

— Работают… — вынужден был признать я, присев на предложенный стул.

— Отлично, просто замечательно! — потерла ладони Злата и начала ходить взад-вперед. — Сегодня расскажу еще один способ…

Заметив мой хмурый взгляд, она рассмеялась.

— О, не пугайтесь, Алекс! Сегодня никаких терминов и умных слов. Всё просто, но не менее действенно!

— Я весь внимание, — сложил руки на груди я.

— Вы слышали когда-нибудь такую фразу: если постоянно говорить человеку, что он свинья, то он скоро захрюкает?

Я кивнул.

— Прекрасно. Этим и воспользуемся. Представьте…

— Злата, я не собираюсь говорить избраннице, что она свинья! Вы в своем уме? Как это меня приблизит к цели?! — взъярился я.

У гуру любви, похоже, знатно кукушка съехала на почве психологии.

Шикова всплеснула руками.

— Что вы, как можно! Я совсем о другом! Смотрите: чем больше вы человеку что-то повторяете, тем прочнее эта мысль держится в голове. Как в примере со свиньей. Так вот, вы тоже можете поселить нужные мысли в голову вашей избранницы!

Гуру любви начала рисовать схемы на магнитно-маркерной доске, а потом повернулась ко мне и добавила:

— Тут, конечно, важно не переусердствовать, чтобы не отпугнуть.

— Как мне это сделать и что вкладывать? Отпугивать точно не надо! — громко сказал я и уже под нос себе пробубнил: — Не так у меня много времени, чтобы позволить себе отпугивания…

— Напоминайте о себе, Алекс. Оставайтесь в поле зрения вашей избранницы, чтобы она могла часто вас видеть, даже если не можете поговорить. Просто мелькайте на горизонте, так сказать. Если не рядом, звоните. Но не каждые десять минут, иначе рискуете оказаться в черном списке! — усмехнулась Злата, видимо, вспомнив что-то свое. — Таким образом в ее подсознании поселится мысль о том, что вы должны быть рядом. А это именно то, что нам нужно!

— Ну вот! Какое стоящее предложение! — брякнул я и тут сообразил, как именно эту фразу может воспринять гуру любви. И, кто бы сомневался, именно так и восприняла.

— А до этого разве не стоящие были? — покосилась на меня она и нахмурилась. — Впрочем, ладно, я рада, что вам понравилась идея.

Да, идея быть рядом с Валерией мне о-о-очень понравилась. Я сразу представил ее упругую пятую точку, когда она наклонялась, чтобы поправить подушки на диване; ее обтянутую майкой грудь; тонкую талию, подчеркнутую приталенным платьем. А еще в голове услужливо всплыли ее смех и яркие карие глаза. Да, пожалуй, я готов быть рядом с хранительницей чаще.

Глава 48. Обычное утро иннифера и его хранительницы

Алексей

— Валерия,

пойдем завтракать… — поманил я ее, а то так и сидела бы всё утро за книгами.

— А что у нас сегодня? — встрепенулась она.

— Как обычно, — развел я руками. — Лобстеры.

Что ей еще надо? У меня нет времени выдумывать блюда на каждый день. Усвоил, что ей нравится, и выдал домработнице список. Креветочные коктейли, белужья икра, сёмга в сливочном соусе, стейки — по-моему, вполне питательно, хоть и немного поднадоело. Но если хранительнице что не нравится, пусть сама составляет меню. Я — человек к еде не притязательный.

Но хранительнице, кажется, нравилось всё.

— Раз лобстеры, так пойдем же скорее!

Секунда, и ее как ветром сдуло, а Кузьма за ней. Ходил хвостом, будто приклеенный.

После последнего урока от Златы я постарался сделать так, чтобы мы с Валерией каждый прием пищи были вместе. Вот и сегодня совместное набивание желудка, а заодно кофепитие очень взбодрило. Я поймал себя на том, что получаю огромное удовольствие от того, как она прищуривает глаза, когда кладет еду в рот — премилое зрелище.

Я сидел за столом напротив и любовался, любовался…

— Сегодня что-нибудь вспомнила? — задал ей ежедневный вопрос.

Наш ритуал: каждое утро Валерия отчитывалась мне о проделанной работе.

— Да! — лучезарно улыбнулась она.

Достала блокнот и прочитала несколько строк из сказки «Мойдодыр».

— Всё время всплывает в голове эта сказка. Я понимаю — не то, но хорошо, что я в принципе стала вспоминать что-то заученное в детстве, да?

Когда она рассказывала о воспоминаниях, я замирал, превращался в слух. Ничто не могло меня отвлечь от подобных рассказов. Очень надеялся, что в одно прекрасное утро она выдаст заклинание для инициации. Видел, как старалась, верил ей… Хотел ее… как же я ее хотел…

— Алексей, подай, пожалуйста, вафли… — попросила она, чуть наклонилась и продемонстрировала свои прелести, обтянутые розовой майкой.

Я чуть не зарычал от досады: не мог подойти к ней, обнять и забраться под эту самую майку. Мне просто необходимо проверить, какова хранительница на ощупь. Прям идея фикс.

«После того как ты меня полюбишь, обязательно с тобой пересплю, милая… займусь с тобой любовью в каждой комнате дома, полюблю тебя во всевозможных вариантах…»

У меня порой голова кружилась от того, что успевал себе нафантазировать во время завтрака, или ужина, или пока втихомолку наблюдал за тем, как Валерия плавала. К слову, она теперь в принципе почти всегда находилась при мне. И как я раньше не замечал, какая передо мной женщина… Самый сок, самый смак! Недаром она именно моя хранительница.

Нашу утреннюю идиллию нарушал лишь Кузьма. Так и норовил забраться к хранительнице на руки, потереться о ее круглые мячики. Ему можно, видите ли, он же кот. И лобстеров ему подавай — сидел у Валерии на коленях и норовил сунуть лапу в ее тарелку.

— Пошел вон, блохастый кусок меха! — наконец не выдержал я.

— Но-но, попрошу не путать… — хихикнула Валерия. — Блохоносец Котёнкин — и никак иначе!

— Блохо… кто?! — поначалу не понял я. — Он же Кузьма… Вроде решили с именем?

— Ну… То имя, а это прозвище. У каждого должно быть прозвище… Отчего бы не Блохоносец Котёнкин? — усмехнулась Валерия, погладив довольную кошачью морду.