Любовь в процентах
Шрифт:
– Я готов.
– Ну, тогда говори, что мне делать? – спросила я и застенчиво покрутила пуговичку.
– Не знаю.
– Что значит не знаешь? Кто из нас фотограф, ты или я?
– Ну, может, тогда ты присядешь, – и он указал взглядом на стул. – Или можешь стоять, или делай то, что ты хочешь сама, а я буду только снимать, – и, помолчав немного, добавил. – Так, наверное, будет лучше.
– Ну что же, постановщик из тебя никудышный, – я даже немного обиделась на него. – Сама так сама.
Я прошлась по комнате, как бы привыкая к своей роли. Немного было неловко. Не знала, куда деть руки, хотелось что-то взять, занять их, но стоило это сделать, как тут же хотелось избавиться от ненужной вещи.
Повернулась к Валерке, он слился с фотоаппаратом. Его большой объектив заменял ему глаза, я посмотрела в него и увидела свое слегка искаженное отражение. В нем увидела испуганную девочку. Неужели это я, совсем не похожа. Я закрыла глаза и вздохнула. Вместе с выдохом ушло оцепенение. Ощутила свое тело, почувствовала руки, их мышцы, живот и лицо. То, как странно стою, развернув носки друг к другу. Я улыбнулась, открыла глаза, посмотрела в объектив и, весело развернувшись, шлепнулась на диван.
От моего падения юбочка задралась, обнажив то, что все так старательно закрывают и считают самым запретным для постороннего глаза. Даже не поправив ее, я серьезно посмотрела в объектив. Сквозь толщу линз почувствовала его раздевающий взгляд. Ноги сами сомкнулись. Но зачем я это делаю? Ведь хочу другого. Хочется, чтобы Валерка наоборот смотрел на меня, чтобы его сердце билось не как всегда. Чтобы он перестал дышать и чтобы смог запечатлеть в своем мозгу каждую секунду, каждое мгновение.
Я выдохнула воздух, и с тела как волной скатились остатки напряжения. Руки стали тяжелыми, голова легла набок, а ноги в коленях сами чуть разошлись. Мои пальчики одну за другой начали расстегивать пуговички. Они выскальзывали из петелек, стукались друг о друга, как будто здоровались. Снова посмотрела в объектив. Валерка то приседал, то вставал на ноги, но не отрывался от фотоаппарата.
Расстегнув до конца все пуговицы, я рукой отодвинула часть блузки, тем самым демонстрируя ему свою грудь. Вишенка начала темнеть, но я не взглянула на нее, я продолжала смотреть в объектив. Он меня притягивал, наверное, не меньше чем я его. Пошевелилась, вместе с движением пришла уверенность, руки стали легкими. Я уже ощущала, как мои губы чуть улыбались, а глаза прищурились, как волосы ложатся на плечи.
Двигалась плавно, чтобы он успевал все снимать. А впрочем, я и не знала, как двигаться, наверное, поэтому мои движения и были столь медленными. Руки приподняли юбочку. Специально сделала, чтобы он посмотрел на мои ложбинки. В животе что-то заурчало и стало горячо. Я встала, прошлась по комнате, посмотрела в окно и сняла с себя остатки одежды.
Чистота. Да, чистота тела, вот что я ощутила. Чистота мыслей и легкость во всем, никаких сомнений или угрызений. Я была моделью и платила ему за съемки своим телом. Он пожирал меня своим взглядом. Я чувствовала его пульс, то, как он вспотел и как дышит. Сейчас он ничего не думал. Валерка был даже не в состоянии этого делать. Его взгляд гладил меня, и, поворачиваясь к нему то одним боком, то другим, я подставляла себя под объектив.
Нет, я не была бесчувственной в этот момент. Очень хорошо помню, как покалывало в груди, как комок в горле с трудом давал мне дышать. Очень хорошо знала это состояние, за ним шел холод, который можно было спутать с жарой, но это был холод. Хотелось сжаться, обнять себя. А потом внутри все начинало накаляться, гореть. Я знала это состояние блаженства, и оно было где-то совсем рядом. Это ощущение давало мне неописуемый восторг.
Я легла на пол. Валера завис надо мной, будто повис в воздухе. Еще раз посмотрела в объектив, а затем закрыла глаза, давая возможность смотреть на меня
Я согнула ноги в коленях, теперь ко мне вернулась реальность. Чувствовала, как объектив смотрит на меня, как он шарит по моему телу в поисках самого запретного. Поднесла коленки к подбородку, раскинула руки в стороны, повернула голову вбок, чтобы не было соблазна открыть глаза. Осторожно, как тогда в душевой, развела в стороны ноги. Я чувствовала свой стыд. То, как его взор был невольно прикован к раздвоенному холмику. Отчего-то мне было стыдно, но мне хотелось насладиться этим состоянием.
Лежала на полу, широко раздвинув ноги. Время летело. Обхватив руками коленки, я медленно повернулась и легла на бок. Открыв глаза, увидела, что Валерка сидит напротив меня, фотоаппарат на коленях, глаза молчаливые. Подождав немного, спросила его:
– Ну как?
Он не сразу нашел, что сказать.
– Это здорово, – а потом добавил. – Снимки будут потрясающими.
«Какие еще снимки, глупый», – подумала я. Почему-то мне хотелось большего, но есть грань дозволенного. Съешь конфетку и вкус будешь помнить еще долго, но если ты съешь сразу с десяток, то сладость сменится горечью. Мне не хотелось испытывать этого второго чувства.
Он ушел вниз заваривать чай. Я подошла к фотоаппарату, открыла ячейку памяти, достала флэшку. Время, вот оно, тут, у меня в кулаке зажато. Подошла к столу, открыла шкафчик и взяла оттуда еще теплую вторую флэшку. Потом села на пол, сжимая в руке эти два кусочка пластика, в которых спрятано мое прошлое.
Я никогда не задумывалась над временем. Мне казалось, время – это морщины, это прошлое, это история. Но я никогда не видела себя в нем. Сейчас же я была вне его досягаемости. Оно осталось у меня в руках, в этой маленькой тюрьме под названием флэшка. А может быть, мы сами в тюрьме времени и относимся к нему как к чему-то неизбежному. Которое нельзя изменить. И поэтому мы считаем, что ему надо подчиняться. Но правильно ли мы думаем?
Я разжала ладони и посмотрела на пластинки в руках. Время. Теперь его не вернуть, а я там осталась такой, какой была. И даже если захочу повторить, то все равно не смогу. Интересно, а есть ли все же машина времени, или это вымысел наших фантастов для утешения будущих поколений?
На улице хлопнула входная калитка, кто-то пришел. Я соскочила на ноги, в голове загудело и в глазах потемнело. Не дожидаясь, пока снова смогу нормально видеть, начала быстро шарить рукой в поисках одежды. Да, одеваться, это не то, что раздеваться. Пальцы цеплялись за все подряд, иногда я теряла равновесие, и казалось, что вот-вот грохнусь на пол.
В дверь постучались. Я поправила волосы и, повернувшись, открыла ее. Валерка стоял с подносом, а на нем стояли две кружки с чаем, над которыми поднимался пар, и еще мед и батон.
Мы пили чай и смеялись.
4 Сеновал
Итак, очередной день. Я знала с самого начала, что сегодня будет продолжение вчерашней и позавчерашней игры. Кто следующий? И какое будет предложение? Я вздрагивала от этих мыслей, но они мне нравились и щекотали душу. Мысленно возвращалась обратно и начинала все менять местами. А может не стоит? Ведь все уже прошло, и трогать воспоминания не надо, но так хочется просто пофантазировать.