Любовь в твоих глазах
Шрифт:
Открываю — стоит сосед. Нормальный мужик, на пару этажей ниже живет, здоровается даже.
— Здарова, мужик, слушай, помоги, — говорит сходу, запыхавшийся. Что случилось-то? — У нас соседке плохо, скорую хрен дождешься, такси вызвать не могу, а ты на машине вроде. Спасай, а, надо ее быстро в больничку доставить. Она внизу сидит, как обычно на лавке дежурит…
Я так быстро закрываю дверь и лечу вниз по ступенькам, что забываю про соседа и про всё остальное в секунду.
Потому что внизу на
Вылетаю, и правда сидит. Бледная вся, за сердце держится.
— Э-э-э, баб Валь, ты че! Баб Валь, сердце? — сажусь перед ней на корточки, видит меня, улыбается болезненно.
— Дамирушка, хороший мой. Вот, возьми, — у нее руки дрожат, но она упорно лезет в карман халата и достает оттуда ключи. — Кот у меня, жалко его, не бросай…
— Так, ни слова больше, — слышать даже не хочу. Любимое дел старушек — хоронить себя раньше времени.
Как раз выбегает сосед, берем соседку под руки и ведем в машину.
Я еду на красный и нарушаю все правила, что только можно нарушить, пока лечу в больницу. Благо тут недалеко. Но я не прощу себе, если не успею. Баба Валя — единственный человек, который верил в меня несмотря ни на что всю жизнь. Она видела во мне хорошее с первого дня моей жизни в этом доме. Она не знает обо мне ни черта, но всё равно считает меня отличным парнем. Да она мне даже родных заменила, хотя мы и виделись с ней у подъезда или у двери ее квартиры, когда я продукты ей завозил.
В больнице ее сразу забирают в реанимацию. Сердечный приступ, но купировали, успели. Сказали, что мы очень вовремя. И благодаря этому спасли ей жизнь.
К ней пока нельзя, но обещают, что жить будет.
Сосед говорит что у нее есть номер кого-то из ее детей, звонит, сообщает, те обещают приехать.
Дышу. Жить будет. А значит можно успокоиться.
Обратно едем в тишине, курю в окно, много думаю. Смотрю на ее ключи от квартиры, думаю, что надо не забыть покормить кота. Себе не могу взять, у мелкой аллергия, чихать будет.
Мелкая… надо вернуть. Надеюсь, Яр ее либо домой отвез, либо она все еще сидит за столом. В любом случае он позвонил бы, я знаю.
Сосед говорит спасибо и уходит к себе, когда приезжаем, а я иду к нашим. Хохот стоит на весь двор, а Аня сидит хмурая-хмурая. Сестра Яра ей что-то рассказывает, у самого Яра слишком откровенно слюни на нее текут, они сводные, поэтому никто не осуждает. А Аня смотрит на пальцы свои и ни слова не говорит.
— Здарова, мужики, — говорю, когда подхожу, и жму руку каждому.
— Вообще-то, — звучит любимым голосом, — здесь не только мужики, Дамир.
— Привет, девчонки, — говорю сестре Яра и еще какой-то девчонке. — Привет, Аня.
Она сразу в лице меняется, довольная, вижу, но держится, не улыбается.
— Я ждал тебя минут
— Бабу Валю в больницу возил. Сердечный приступ, но успели. Жить будет.
Аня смотрит на меня со слезами на глазах. Любит старушку, болтает с ней по утрам у подъезда.
— О боже… — вздыхает и прикрывает от страха рот.
— Ань, пошли домой, — говорю и чувствую, как усталость накатывает. Дохрена эмоций за день, сложно мне такое дается.
— Нет, — снова упрямится, опускает голову. Все молча сидят, наблюдают. Меня бесит это, но ради Ани терплю, сцепив зубы.
Уговаривать я не собираюсь, конечно. Просто подхожу и хватаю ее на руки, снимая с лавки. Перехватываю чуть удобнее и несу к подъеду.
— Всем пока, мужики. И девочки, — добавляю, потому что Аня уже собиралась начать ворчать.
— Дамир, поставь меня, — говорит, а сама улыбается и за шею обнимает.
— Нет.
— У тебя рука еще болит, тебе нельзя тяжести.
— Ты не тяжесть. И нет. Я тебя не держу когда, ты сваливаешь. Так что сиди молча.
Спорим до самой квартиры. Аня эмоционально, я спокоен как удав. Удивительно даже внутри нет урагана. Как-то успокоился. С бабой Валей всё в порядке будет, Аня никуда не ушла, для вида подышать вышла. Всё в порядке же? Насколько это возможно.
На пороге все-таки ставлю ее, и Аня свято верит в то, что выиграла у меня.
Снимаем обувь и снова беру ее на руки, только в этот раз закидывая на плечо.
Несу в комнату, опускаю на диван, сажусь напротив нее и закидываю ее ножки на свои бедра.
Смотрю на нее. Красивая — сдохнуть можно. Хлопает своими необыкновенными глазами и смотрит на меня так доверчиво, что мне кажется с ней вообще всё что угодно преодолеть можно.
— Пообещай мне, — начинаю, — что что бы ты сейчас не услышала, тебя не испугает и ты от меня не уйдешь.
— Не дождешься! — говорит мелкая, прищуриваясь.
— Ну, тогда слушай. Когда мне было три…
Глава 41. Аня
Я всегда очень эмоционально реагирую на истории их жизни других людей, грустные фильмы, даже песни или что-то еще. Я — это эмоции. Кому-то кажется, что их перебор, а кто-то к ним привыкает. Мне самой с собой порой слишком сложно справиться, но я вот такая, какая есть. Плачу над видео про брошенных животных и эмоционально реагирую на всё, что происходит вокруг.
От истории Дамира… Я не могу это описать.
Во-первых, мне безумно больно. За то, что пережил этот прекрасный человек. За то, что он никогда не знал любви и заботы, за то, через что ему пришлось пройти. Мне жутко больно за то, какой жизнью он жил. За то, сколько плохого он видел и ни капли хорошего.