Любовь Вампира
Шрифт:
Бериан приблизился к портрету и дотронулся до холста, словно пытаясь ощутить всю силу, вложенную туда художником. Он потянул остолбеневшую «супругу» к следующей картине. Там тоже изображена королева драконов, но в полный рост и каждая деталь отображена с доскональностью. Марина шаталась, ее мутило, слишком сильно впечатление от увиденного. Вроде бы ничего необычного, женщина с красивой фигурой танцевала среди электрических разрядов и черных туч, но…нечто еще таилось за изображением. И чем дольше Марина смотрела, тем отчетливее это понимала, и ей становилось страшно.
Бериан вновь потянул ее дальше. Картины располагались друг от друга на приличном расстоянии, так что зритель, рассматривая один портрет, не мог видеть следующий. Под сильным впечатлением девушка подняла взгляд на чистый огонь, всепожирающее пламя. Ей казалось, что она сама горит и огонь расползается по ее коже. Рыжая женщина в огне смотрела укоризненно, как само правосудие, своими невероятно зелеными глазами. А еще милосердие читалось в глубине ее глаз. Не сочетаемое качество, но при этом реально существующее.
До четвертой картины, где рыжая в полном росте стояла среди лавы и испарений, Марина не дотянула. Она упала в обморок. Бериан привел ее в себя и заставил выпить некое зелье.
— Будешь смотреть дальше? — спросил он с горящим от восторга взглядом.
— Д-да, я хочу, — беззвучно промолвила.
Шатаясь, девушка приблизилась к еще одному портрету. Ей захотелось неудержимо засмеяться и повалиться от хохота на пол. Она действительно смеялась и не понимала, что ее так сильно насмешило. Легкие щекотал ветерок, мир закружился в хороводе. Игривая миниатюрная блондинка с голубыми глазами смотрела с картины. Она улыбалась и манила ручкой в неведомую ветреную даль.
На шестой, где блондинка в полный рост вертелась в смерче, Марина хохотала, сгибаясь, и совсем ничего не соображала, что творит. Мир кружился, она завертелась вокруг него, хотелось танцевать. Рядом хихикал Бериан, но хихикал почти беззвучно.
Седьмой портрет беловолосой женщины с прозрачными голубыми глазами. Очень холодно, желание укрыться одеялом становилось навязчивым. Марина с удивлением заметила, что выдыхает облако пара. Неужели впечатление так сильно, что вызывало галлюцинации? Душа заледенела. Марина не могла согреться.
Бериан не стал надолго задерживаться и возле восьмой картины, где ту же женщину сложно рассмотреть среди снегов. Страшно холодно. Марине казалось, что у нее отваляться руки, если она еще хотя бы секунду лишнюю постоит возле нее.
Девятую и десятую Марину не помнила, так как потеряла сознание от давления, словно на нее в один миг свалилась тонна камней. Из носа пошла кровь. В бессознательном состоянии «супруг» подтянул «жену» к одиннадцатой картине и привел ее в себе тем же зельем. Девушка разрыдалась, смотря на голубые волосы и голубые глаза королевы морских змей. Поток слез так силен, что невозможно остановиться. Вспомнились самые печальные моменты ее жизни, и она не могла успокоиться. На двенадцатой Марина впала в истерику и едва не билась головой об пол.
Бериан буквально притащил ее за шкирку к тринадцатой, тут девушка впала в ступор, словно статуя. Среди кристаллов скрывалась платиновая блондинка с карими глазами и застывшей на лице улыбкой.
Опять вампиру пришлось тащить «супругу», только на этот раз она вообще не двигалась, находясь под воздействием четырнадцатой картины.
Пятнадцатая и шестнадцатая. Притяжение земли и море голосов, непонятных едва слышных. Марина не видела, кто изображен на холсте, у нее едва не взрывалась голова от чужой речи. Она снова свалилась снопом.
— Еще чуть-чуть, — произносит вампир и поит ее зельем.
Семнадцатая и восемнадцатая. Умиротворение покой и нечто еще. Салатовые волосы и точно такие же глаза. Среди растений еще одна королева улыбалась и дарила тишину и шелест листьев. Марина словно наяву слышала, как они шелестят. Вот подойдешь и сможешь потрогать ароматные и яркие цветы, ощутить их бархатные лепестки пальцами. Но девушка смутно понимала, что это всего лишь картина, пусть и нарисованная настоящим гением. Изображение не портал в другое измерение, как бы этого не хотелось. Оно не приведет в другой мир.
Вампир едва оттащил ее к девятнадцатой и последней картине — двадцатой. Свет. Всепроникающий свет дарила она. На душе светло и радостно, все прежние горести и печали забыты, есть только свет.
— Ты сможешь посмотреть сразу на три картины братьев? — спросил Бериан встревожено, проводя перед ее носом баночкой с мерзким резким запахом.
— Наверное.
— Наверное, или сможешь?
— Смогу.
Она явно не рассчитала силы. Портреты трех родных братьев, трех совершенно разных мужчин находились рядом. Джим, Кантор и Анирэл. Сначала Марина взглянула в голубые глаза, затем в зеленые и, встретившись с сапфировыми очами, лишилась сознания. Надолго.
Бериан долго хлопал девушку по щекам, пытаясь привести ее в сознание. Она открыла с легким вздохом глаза и медленно приподнялась.
— «Что это было?» — спросила Марина.
— «Теперь ты понимаешь, почему дальше третьей картины никто не доходит?» — вампир тоже находился под впечатлением, но на нем не так сильно отразилось странное воздействие картин.
— «Так, слегка… но не понимаю, что происходит, когда на них смотришь».
— «Король драконов не просто рисовал красивые картинки, передавая образ, что видел, а вкладывал свою душу в рисунок. И то, что ты почувствовала это его душа».
— «Ни хрена себе! — прокомментировала девушка, дальше и вовсе сквернословя. — А почему на тебя это по-другому действовало?»
— «Потому что меня и хранителей создала одна и та же сила, мы знаем о ней и верим в нее. Из-за нашей схожести, в отличие от людей, мы понимаем, что вложил в свои творения король драконов. В первую очередь — мощь света».
Марина повернулась и увидела статую, скромно расположенную в сторонке. Она раскрыла рот от изумления. Даже протерла глаза, чтобы удостовериться в правдивости видения. Перед ней стояла она… стеклянная. Нет, нет, не Лакиль, а Марина. Не та статуя, рассматриваемая девушкой ранее, а другая. Маринка подошла к ней и коснулась пальцем.