Любовь-война
Шрифт:
– Занимайся морализаторством у себя в стае, а к моей не лезь. Иначе не поздоровится. Правильно я говорю, Крис?
С этими словами Череп закидывает руку мне на плечи и, обнимая за шею, притягивает к себе. От этого его какого-то уж чересчур панибратского жеста мне становится не по себе, но отстраняться я не спешу.
Во-первых, потому, что происходящее явно не нравится Шульцу. Того и гляди, лопнет от бешенства, наблюдая за нами (а, значит, я просто обязана продолжать в том же духе). Во-вторых, я по-прежнему не хочу ссориться с Черепом, бесцеремонно отталкивая
– Правильно, - поддакиваю я Олегу, стараясь скрыть нарастающее во мне напряжение от его слишком близкого присутствия.
Взгляд Шульца вновь соскальзывает на мое лицо, и от пробирающей до мурашек зелени его глаз становится трудно дышать. Почему он всегда так на меня действует?
– Если твое окружение считает что-то нормальным, это необязательно так, - негромко произносит он. – Учись думать своей головой.
– А ты своей головой думал, когда купальник мне развязывал, мерзавец? – гневно шиплю я, скидывая с себя руку Черепа и шагая Шульцу навстречу.
Ох, и раздражает же он меня! Так бы и расцарапала его самодовольную рожу!
– Разумеется, - в зеленых глазах загорается шальной огонек. – Я ведь больше всех хотел посмотреть, что у тебя под ним.
Последнюю фразу он произносит тихо, почти неслышно, и я уверена, что до слуха Черепа она так и не долетела.
До судороги в челюсти стискиваю зубы и сжимаю руки в кулаки. Еще чуть-чуть, и я его ударю. Честное слово, ударю. Потому что нельзя быть таким наглым и самоуверенным!
На грудь мою хотел посмотреть? Ну что, понравилась? Не хуже, чем у твоей Динки? Наверняка не хуже! Я ведь тоже очень даже ничего, симпатичная. Ты замечаешь это, Андрей? Скажи, что замечаешь…
– Иди к черту, Шульц! Ненавижу тебя!
– От ненависти до любви, как говорится, - бросает он, разворачиваясь и двигаясь в сторону своего дома. – Смотри не влюбись, Крис.
– Да я скорее влюблюсь в болотную жабу, чем в тебя! – выплевываю ему в спину с досадой.
Ну вот. Опять я потеряла самообладание и воплю на всю улицу, как чокнутая истеричка. Гребанный шутник! Как ему удается с такой завидной регулярностью доводить меня до белого каления? Ума не приложу.
Но ничего, скоро моя бомба замедленного действия рванет и разорвет репутацию Шульца на кусочки. Вот тогда-то я и повеселюсь.
Глава 25
Андрей
– Да ладно, братан, - Леха сочувственно хлопает меня по плечу. – Размер ведь не имеет значения, все это знают.
– Охрененная поддержка, Гуляев, - злобно огрызаюсь я. – Если размер не имеет значения, тогда почему никто не производит пятисантиметровых вибраторов?
Друг задумчиво почесывает затылок, будто всерьез озаботился этим глубоко философским вопросом, а затем с видом древнегреческого мыслителя выдает:
– Ну, по сути, большой аппарат у мужиков – это как сиськи пятого размера у женщин:
– Вот ты дебил, - качаю головой.
Я, разумеется, понимаю, что Леха пытается меня подбодрить, но от его разглагольствований только хуже.
– Хорош из-за этой фигни париться! – не унимается он. – Ты че баб не знаешь? Поболтают-поболтают да забудут!
Ну, конечно! Ему-то легко говорить! Это ведь не его «корнишон» обсуждает все, кому не лень! Эх, узнаю, кто пустил эту грязную сплетню – убью!
Не то что бы меня сильно заботило мнение окружающих, но, черт подери, обидно, когда все девчонки твоего класса убеждены, что в штанах у тебя ничего примечательного. Не будешь же бегать за ними и демонстрировать обратное…
По коридору проходят хихикающие старшеклассницы, и я вновь ловлю на себе насмешливо-жалостливые взгляды. Неужели слухи о моем «крошечном достоинстве» и до них дошли? Ох нет, только не это!
– Лиль, привет, - обращаюсь к одной из них, невысокой кареглазой шатенке. Она в том году вроде по мне сохла. – Как жизнь?
– Привет, да нормально, - жмет плечами девчонка, но от меня не укрывается легкая ухмылка, тронувшая ее лицо. – Сам как?
– Да че-то не очень, - отзываюсь я, внимательно наблюдая за ее реакцией.
На долю секунды Лиля поджимает губы, словно пытаясь сдержать распирающую рот улыбку, а потом с налетом легкой скорби выдает:
– Ты не грусти, Андрей. Жизнь она такая – надо уметь радоваться мелочам.
На последнем слове девчонка все же прыскает со смеху, а ее любопытно зыркающие на меня подружки заливаются хохотом вслед за ней. Аж хрюкают от удовольствия.
Натягиваю уголки рта наверх, делая вид, что не понял скрытого смысла ее высказывания, и отворачиваюсь к окну.
Зашибись! Теперь у меня нет ни единого сомнения в том, что отвратительная сплетня под названием «у Шульца крохотная пипирка» уже распространилась по всей школе. Это просто трындец, товарищи!
– На какое-то время, Дрон, тебе, походу, придется распрощаться с образом главного сердцееда и исчезнуть с девчачьих радаров, - сочувственно заявляет Гуляев. – Но я уверен, через пару месяцев никто об этом и не вспомнит.
Нет, несколько месяцев я ждать не готов. За это время моя юношеская самооценка, на уровень которой я в принципе никогда раньше не жаловался, скатится на самое дно, и вовсе не факт, что сможет вынырнуть обратно. Я просто обязан исправить эту тупую ситуацию сейчас. Немедленно.
Мысли лихорадочно носятся в голове, пытаясь проложить в сознании возможные пути решения столь нетривиальной проблемы, и через пару минут я наконец придумываю, как мне действовать дальше.
Чуть ли не бегом несусь на первый этаж к расписанию и, выяснив, где у 10 «В» сейчас урок, устремляюсь к нужному мне кабинету. Захожу в класс и почти сразу нахожу глазами Симонову. Девушка сидит за второй партой и сосредоточенно пялится в свой телефон.
– Дин, привет! – нависая над ней, здороваюсь я. – Давай выйдем? Поговорить надо.